– Рыба? – сморщила нос принцесса.

– Удобрение, – со смешком поправил Дух. – Хоть однажды нам удалось провести тебя. Мы попросили филе, точно зная, что ты непременно пришлешь первый подвернувшийся под руку бочонок с тухлой рыбой.

– Я бы сказала, что вам удалось провести меня не единожды. – Сарин со стыдом вспомнила, как злорадствовала над особенно удачными выдумками. Как бы она ни выкручивалась, элантрийцы нашли применение всем бесполезным дарам.

– У нас нет выбора, принцесса. Здесь все либо сгнило, либо разъедено слизью; даже камни крошатся под рукой. Что бы ты ни присылала, оно неизменно оказывалось лучше рухляди, которая осталась в городе.

– Я поступила нехорошо, – с убитым видом сказала девушка.

– Оставь, – отмахнулся Дух. – Если хочешь предаваться жалости к себе, запру тебя на часок в одной комнате с Галладоном: вот тогда узнаешь, что такое настоящее уныние.

– С Галладоном?

– Высокий темнокожий парень – ты видела его у ворот.

– Дьюл? – поразилась принцесса. Она припомнила массивного широколицего элантрийца с сильным дюладелским акцентом.

– Он самый.

– Дьюл-пессимист? – повторила она. – Никогда о таких не слышала.

Дух снова рассмеялся. Он провел ее в большое, величественное здание; Сарин не удержалась от вздоха восхищения перед красотой внутреннего убранства. Вдоль стен вздымались изящные изогнутые арочные пролеты, а пол был выложен белым мрамором. С рельефами на стенах не сравнились бы даже украшения главного кораитского храма Теораса.

– Часовня Корати, – утвердительно заявила принцесса. Она провела пальцем по затейливой резьбе на стене.

– Да. Как ты догадалась?

– Здесь изображены сцены из Шу-Корат. – Она укоризненно посмотрела на Духа. – Сразу видно, что кое-кто бездельничал в церковной школе.

Элантриец кашлянул.

– Ну…

– Даже не пытайся убедить меня, что не ходил в школу. – Девушка не могла оторвать взгляда от вырезанных картин. – Ты дворянин. Даже если ты относился к религии равнодушно, все равно пришлось бы посещать церковь ради видимости.

– Госпожа очень наблюдательна. Без сомнения, я являюсь смиренным слугой Доми, но должен признать, что не всегда внимательно слушал проповеди.

– Так кто ты? – доверительно спросила Сарин. Она наконец задала вопрос, который не давал ей покоя с момента первой встречи с Духом.

Он замялся.

– Второй сын лорда Йенской плантации. Это крохотное поместье на юге Арелона.

Он вполне мог говорить правду – принцесса не старалась запоминать имен мелкой знати, ей с головой хватало герцогов, графов и баронов. Но он мог и обманывать. Дух показал себя состоятельным политиком, так что должен уметь убедительно лгать. Кем бы он ни был, его прекрасно подготовили к правлению людьми – качество, которым арелонская знать в большинстве своем не отличалась.

– Как долго… – начала Сарин, отворачиваясь от стены. И, задохнувшись, окаменела на месте.

Дух светился.

Рассеянный свет шел откуда-то изнутри; она видела очертания костей, высвеченные вспыхнувшей в его груди непостижимой силой. С открытым в беззвучном крике ртом элантриец рухнул на пол; свечение вдруг ярко вспыхнуло, и он забился в судорогах.

Сарин бросилась к нему и остановилась, не зная, что делать. Она решительно стиснула зубы, приподняла его голову и положила на свои колени, чтобы он не бился о холодный мраморный пол. И тут она что-то почувствовала.

По рукам побежали мурашки, по спине поднималась ледяная дрожь. Что-то большое, необъятное напирало на нее. Казалось, что воздух обернулся коконом вокруг Духа. Принцесса больше не могла видела сквозь него: свет окутывал все тело. Ей почудилось, что элантриец растворяется в чистейшей белизне; если бы не тяжесть на руках, она решила бы, что он исчез. Судороги так же внезапно прекратились, и Дух обмяк.

Он начал кричать, изо рта рвался монотонный, бездушный крик, полный вызова. Свет исчез почти немедленно, и Сарин осталась сидеть с колотящимся сердцем, покрытая холодным потом, тяжело и часто дыша.

Через секунду веки Духа дрогнули и открылись. Выражение глаз медленно обрело понимание, он вяло улыбнулся и откинулся на поддерживающую его руку.

– Когда я открыл глаза, то решил, что на этот раз умер наверняка.

– Что случилось? – с беспокойством спросила принцесса. – Позвать на помощь?

– Нет, это становится обычным явлением.

– Обычным? – медленно переспросила Сарин. – Для всех нас?

Дух слабо рассмеялся.

– Нет, только для меня. Дор выбрала меня и теперь упорно пытается уничтожить.

– Дор? Какое отношение к Элантрису имеет Джескер?

– Выходит, прекрасная принцесса интересуется различными религиями? – улыбнулся Дух.

– Прекрасная принцесса интересуется многими вещами. Я хочу знать, почему «смиренный слуга Доми» считает, что его пытается убить всеведущий дух Джескер?