Но при всей важности техники эта модель оставляет желать много лучшего в плане значимости вагины. Из нее исключены связь вагины с духовностью и поэзией, искусством и мистикой и контекст отношений, в которых оргазм присутствует или не присутствует. И, конечно, она оставляет в стороне более широкий вопрос о том, как мастурбирующая женщина относится сама к себе.

Модель сильной женщины по Додсон принесла много хорошего, но также и плохого. Хорошее заключается в том, что феминизм той эпохи был вынужден разорвать ассоциативную связь между сексуальным пробуждением гетеросексуальных женщин и их зависимостью от мужчины. А вред заключается в том, что в итоге эта ассоциативная связь исчезла. «Женщине нужен мужчина так же, как рыбе — велосипед», — гласила популярная наклейка на автомобиль в эпоху феминизма образца 1970-х. Феминистская модель гетеросексуальности предполагает, что женщины могут трахаться так же, как мужчины, или вообще обходиться одним большим вибратором. Это сугубо технический подход к вопросу получения удовольствия, который вызвал к жизни целый набор новых недостижимых идеалов, навязанных исходя из самых лучших побуждений — «освободить» женщин. Феминизм также уклонился от гораздо более сложных вопросов о том, какой должна быть освобожденная гетеросексуальная женщина и как признать глубокие физиологические потребности в связи с мужчинами. Природой было задумано, что в идеале у нас должен быть партнер по танцу. Если его нет, тогда мы должны сами любить себя и заботиться о себе. И если просто заявить, что отныне мы будем танцевать по-другому, это не решит экзистенциальную дилемму гетеросексуальных женщин и не снимет противоречие между нашей потребностью в зависимости и потребностью в независимости.

Вред такой модели женской сексуальности в том, что она совпадает с нездоровой тенденцией коммерческой культуры рассматривать людей, в том числе «сексуально освобожденных женщин», как изолированные, эгоцентричные единицы. При этом удовольствие воспринимается как что-то, что можно приобрести, наподобие того как мы приобретаем дизайнерские туфли, а не как средство глубокой близости с другим человеком или с самим собой и не в качестве перехода в более высокое, более творческое измерение, путь к полной самореализации, нечто, влияющее на все аспекты жизни человека.

Последние данные, собранные в 2009 г. социологом Маркусом Бакингемом и полученные в результате исследований, проведенных в разных странах мира, показывают, что женщины на Западе заявляют о постоянном снижении уровня счастья и удовлетворенности жизнью даже при том, что степень их свободы и возможностей по отношению к мужчинам возросла [1]. Представители и феминизма, и антифеминизма пытались найти решение этой проблемы. Первые пытались убедить всех в том, что причина кроется в неравенстве, разнице в заработной плате на рабочем месте и в домашней работе «во вторую смену», но исследования были скорректированы с учетом дискриминации по половому признаку, а результат остался прежним. Ну а вторые, разумеется, утверждали, что во всем виноват феминизм, который заставляет женщин вопреки их природе добиваться успеха в профессиональной сфере.

Я, однако, думаю, что, судя по огромному количеству данных о том, в чем женщины нуждаются в психологическом плане и чего они в массе своей, как правило, не получают, все дело в имеющейся модели сексуальности. Эта пост-Додсон, пост-Хефнер, постпорно модель — замужем-вечно-спеша-щая-двое-детей-карьера или молодая-одинокая-пьяная-с-незнакомецем-в-баре-или-в-комнате-в-общаге — в долгосрочной перспективе оказалась с точки зрения физиологии совершенно несостоятельной. Она сформировалась под давлением не вполне развившегося феминизма 1970-х, рынка, который предпочитает видеть нас заваленными работой и почти лишенными секса, и порнографии, навязывающей ускорение сексуальной стимуляции. В конечном итоге эта модель обрекает женщин на эмоциональную напряженность, связанную с напряженностью физиологической. Она не приносит им ни физического, ни эмоционального, ни экзистенциального удовлетворения. Больше того, она наносит ощутимый ущерб и западным гетеросексуальным мужчинам, но эта тема заслуживает отдельной книги.

Теперь, когда мы знаем, что вагина является вратами счастья и творческого расцвета женщины, мы можем создать совершенно иную модель женской сексуальности. Так появляется «божественная» модель, основанная на «божественной матрице» — наборе поведенческих приемов, которые должны предшествовать или сопровождать занятия любовью. Но где можно найти такую модель в современной жизни?

Мои поиски «божественной» модели привели меня сначала в прошлое, к историческим различиям между восточным и западным отношением к женской сексуальности. Конечно, на Востоке женщины занимали подчиненное положение так же, как и на Западе, но как минимум в двух культурах — в Индии около 1500 лет назад и во времена династии Хань в Китае около 1000 лет назад — женщины наслаждались относительной свободой. Эти две культуры считали вагину живительной и священной и полагали, что душевное равновесие и здоровье мужчины зависит от правильного и хорошего обращения с женщиной и ее вагиной. Похоже, что они понимали те принципы женской сексуальной реакции, которые современная западная наука начинает познавать только сейчас.

Тантра, которая с санскрита лучше всего переводится как «доктрина», появилась в средневековой Индии. Она рассматривает Вселенную как проявление божественного сознания в состоянии приятной игры, которая выражена через баланс женской и мужской энергий: шакти и шивы. Развиваясь, подвид тантры использовал сексуальность как путь к реализации Божественного. В тантре вагина является средоточием Божественного, и жидкость (куладравья), или нектар (куламрита), которая помогает посвященным достигать трансцендентности, воспринимается как естественно вытекающая из чрева женщины. Тантра даже рассматривает источник женской вагинальной жидкости (особенно женского эякулята, или амриты) как нечто имеющее божественное происхождение.

Со II в. н. э. и до конца 1700-х гг. в Китае развивалась даосская традиция сексуальной практики и сексуальной философии, базирующихся на внутренних связях. В Дао вагина также рассматривалась как нечто животворящее и божественное. Мужчинам рекомендовалось заботливо и с большим мастерством доводить женщину до оргазма, чтобы извлечь пользу из активизации женской энергии инь. Пенис считался средством извлечения живительных веществ из вагинального сока женщин. Мужчины изучали тексты по классической сексуальной йоге («образование для пениса»), чтобы уметь сексуально удовлетворять своих жен и наложниц при помощи длинной прелюдии и тщательно просчитанного проникновения, поскольку личная и космическая гармония, а также рождение здоровых детей были невозможны без женского сексуального экстаза.

Историк Дуглас Уайл описывает это в своей книге «Искусство в спальне: Классическая сексуальная китайская йога» (Art of the Bedchamber: The Chinese Sexual Yoga Classics) так: «В первую очередь мужчина должен отложить свой оргазм из-за различий в степени возбуждения между “огнем и водой”, а также обеспечить полное удовлетворение женщины». Дальше Уайл рассказывает о даосской философии следующее: «Женщина, как говорят, любит медлительность и продолжительность и не приемлет спешку и насилие… Женщина выражает свое желание через звуки, движения и знаки. По типу своей сексуальной реакции она относится к водной стихии, “медленно возбуждающейся и медленно остывающей”… Длительная прелюдия всегда представлена как предварительное условие достижения оргазма» [2].