Положив трубку на край стола, Сталин безразлично спросил:

— Разве это в первый раз?

— Но сейчас ситуация посерьезнее.

— Охраняйте! Да и чего мне бояться? Ведь у меня самая лучшая охрана в мире. Вряд ли такой охраной может похвастаться даже Гитлер.

— Все, конечно, так, товарищ Сталин. Но сейчас особая ситуация. Приближается конец войны, и немцы попытаются сделать все возможное, чтобы остановить наше наступление.

— Вы можете мне сказать, чем это покушение отличается от всех остальных? — несколько раздраженно спросил Сталин.

— Мы имеем информацию о том, что разрешение на ваше устранение было получено от самого Гитлера. Во всех остальных попытках этого не было. Террористический отдел СД действовал всегда на свой страх и риск. В этот раз поддержка будет предоставлена на самом высоком уровне. Мы не располагаем сведениями, какие именно ресурсы будут подключены, но предполагаю, что очень и очень немалые.

В лице Сталина ничего не изменилось. Он редко позволял себе поддаваться эмоциям. Даже в самый разгар веселья он лишь скупо улыбался, а о том, что он был невероятно зол, можно было догадаться по едва насупленным бровям.

Высшая степень неудовольствия!

До критической точки было еще далековато, но следовало готовиться к худшему.

— Покушение разрабатывается во внешней разведке СД. Самом серьезном подразделении имперской безопасности. Насколько мне известно, разработкой операции поручили заниматься лично Кальтенбруннеру и Шелленбергу. Не исключено, что разрабатывается не одно покушение, а сразу несколько… Мы уже готовы к этому, товарищ Сталин. Но я бы попросил вас не присутствовать в многолюдных местах.

— Что вы имеете в виду?

— Например, на театральных премьерах, на митингах…

— Это невозможно. — Сталин взял трубку со стола, но она, неожиданно выскользнув из его пальцев, упала на край стеклянной пепельницы, отколов от нее крохотный кусочек. — Что ты будешь делать! — раздосадованно вскликнул Иосиф Виссарионович и, подняв небольшой кусочек стекла с раковистым изломом, аккуратно положил его в пепельницу. — Я должен появляться перед людьми, перед народом. Что подумают наши граждане, если я буду прятаться за кремлевской стеной и избегать любых массовых мероприятий? Так вот я вам скажу, что они подумают, а они подумают, что товарищ Сталин сильно испугался фашистов, — в голосе Иосифа Виссарионовича прозвучала откровенная ирония.

— Но все-таки, товарищ Сталин, ситуация серьезная и требует…

— А вы послушайте меня, — трубка вновь оказалась в руках Хозяина. Он оплел ее пальцами. Вряд ли Иосиф Виссарионович собирался курить, скорее всего, он держал трубку в руках в силу многолетней привычки. — Товарищ Сталин не боялся царской охранки и уж тем более не собирается бояться врагов сейчас, когда победа над фашистами близка! Вы меня хорошо поняли? — После такого обращения полагалось встать.

Абакумов отодвинул стул, пытаясь встать, но Сталин небрежно махнул рукой, дескать, сиди себе!

— Так точно, товарищ Сталин!

— Ну вот и хорошо.

— Покушения будут продолжаться до тех самых пор, пока будет жив Гитлер. Его надо устранить, товарищ Сталин.

Иосиф Виссарионович на минуту задумался, после чего удивленно спросил:

— У вас и план имеется?

— Так точно, товарищ Сталин!

— Давайте поделитесь.

— В резиденции Гитлера, в «Бергхофе», его, конечно, не достать. Там его хорошо охраняют.

— Кто его охраняет?

— В его личную охрану входят тщательно отобранные эсэсовцы. И все же устранить Гитлера можно где-нибудь за пределами его логова.

— Где именно? — В голосе Сталина послышалась явственная заинтересованность.

— Гитлер часто бывает в Мюнхене, там у него собственная квартира. Весьма, впрочем, скромная. Она находится в многоэтажном доме, на первом этаже там располагается комната привратника и служебное помещение для охраны. На втором этаже комнаты для гостей, а на третьем его частная квартира.

— А что же на остальных этажах?

— На остальных этажах живут частные лица. У нас есть возможность поселить на один из этажей нашего человека. — Кашлянув в кулак, Абакумов добавил: — Мы даже разработали вариант, при котором мы сможем занять квартиру непосредственно над спальней Гитлера. И как только мы узнаем, что он появился в квартире, приводим в действие бомбу, которая разнесет его квартиру в щепки.

— И как же вы узнаете о его появлении? Насколько мне известно, он не сообщает, когда прибывает в Мюнхен.

— Все так, товарищ Сталин, но обычно перед его приездом на зданиях развешивают государственные флаги.

— Как часто он бывает в своей квартире?

— Случается, что несколько раз в год. Часто на праздники, например, в национальный День труда. Но это только один из вариантов. Можно поселить напротив его дома нашего человека, умеющего хорошо обращаться со снайперской винтовкой. Один выстрел — и Гитлера не станет. Можно подкараулить его и в городе…