Шрифт:
Оба лакея воззрились на нее как на сумасшедшую.
Она заискивающе улыбнулась.
– Ужас, как есть охота. – В конце концов, она и вправду ужасно хочет есть.
Кокни подмигнул ей:
– Кухарка приберегла для тебя остатки холодной печенки. Да и пинта эля небось не повредит.
– Это точно, – с деланным воодушевлением закивала она. – Хотя еще мне нужен стакан молока, пожалуйста. Распоряжение доктора. И пожалуй… пожалуй, я не буду печенку. – Она всегда ее терпеть не могла. – Ломоть хлеба вполне подойдет.
Квадратная Челюсть состроил гримасу.
– Ишь ты, шельмец, какой разборчивый.
– Лучше б ему вести себя поскромнее, когда он будет спать сегодня с нами, – сказал Кокни.
Квадратная Челюсть подтолкнул его.
– На полу он будет, между нашими кроватями.
– Ты имеешь в виду, между нашими ночными горшками под кроватями? Мы будем мочиться через его голову.
Фу.
Оба опять загоготали и повели Пиппу по дорожке к кухонной двери. Следующие полчаса прошли как в тумане. Казалось, что всем захотелось перекусить, поэтому другие слуги сидели за столом вместе с Пиппой. Она поела хлеба с молоком, что оживило ее, и теперь слушала какофонию голосов, сплетничающих обо всех гостях. Пока что Грегори выигрывал, как самый достойный восхищения джентльмен. Его оценивали как красивого, богатого и обаятельного.
– А еще он опасный, – добавила Пиппа.
Все, как по команде, смолкли.
– Ага, точно вам говорю, – продолжала она в полной тишине. – Хотя вряд ли он кого укокошил. Хорошо, что, когда он рядом, я точно знаю: мне нечего бояться, если меня кто обидит. Он терпеть не может, когда задирают его слуг – впрочем, никто из вас, ясное дело, и так не стал бы этого делать.
И продолжила жевать.
Мало-помалу, хоть и несколько неуклюже, разговор возобновился. Обсуждение затронуло самую очаровательную женщину на этом приеме – леди Дамару Пойндекстер.
Пиппа перестала есть, чтобы слышать каждое слово.
Она узнала, что у леди Дамары фигура как у небесного ангела, смех – как у королевы сказочных фей, губы сочные и роскошные, как лепестки алой розы, и всякая другая подобная чепуха, позаимствованная главным образом из старых песен – ничего оригинального и по-настоящему неотразимого, пока кухарка не заявила:
– У этой чертовой леди глаза такие, что опаляют душу джентльмена и сводят его с ума от желания завладеть ею, пока от него ничего не останется, кроме пустой оболочки.
Услышав это, все замерли и уставились на нее.
– Я вычитала это в книжке, – призналась кухарка. – Но к ней это подходит точь-в-точь.
– Бьюсь об заклад, сегодня она будет спать в своей постели не одна, – захихикала одна из служанок.
– Точно, – подхватил какой-то лакей. – Леди Тарстон позаботилась, чтобы комната лорда Уэстдейла была в том же коридоре, только на другом конце. Нельзя слишком уж облегчать им дело. Какой же в том интерес?
– Я заткну уши, когда буду проходить мимо, – противно хихикнула другая служанка.
Пиппу отчего-то вдруг затошнило. Она не представляла отчего. Не оттого же, в самом деле, что леди Дамара придет ночью в комнату Грегори. Нет, это потому, что она сама будет спать между двумя лакеями, которые настроены не больно-то дружелюбно к слугам гостей, и между их ночными горшками.
Боже милостивый, а вдруг они станут настаивать, чтобы она воспользовалась их ночными горшками? Пиппу обуял ужас. Вдруг ей предложат какое-нибудь непристойное состязание типа того, чья струя сильнее и дальше?
Если ее маскарад будет разоблачен, Грегори отправит ее домой.
– Ты будешь ждать его светлость? – спросила кухарка Пиппу.
– Да, – ответила она, обрадовавшись этой идее. – Подожду хозяина у него в комнате. Он не любит вызывать меня звонком, когда мы в гостях.