Минас приятно согревал, даря чувство умиротворения. Я даже вновь почувствовала за спиной невидимые крылья.

– А помнишь, как мы летали по ночам? Соревновались, чьи крылья сильнее. Я тебя обгоняла каждый раз, вновь и вновь.

– Помню, - прошептал в ответ любимый.

– Я больше всего скучала по твоему голосу, который всегда поддерживал и успокаивал.

– Ты всегда со мной спорила и не слушалась, – весело отозвался Минас.
– Слушала всех, только не меня.

– Не ври. Только тебя я слушалась.

– Когда шишки набьешь и со слезами прибежишь ко мне, только тогда ты меня слушалась.

Рассмеялась, вспомнив сколько раз такое было.

– А вот и нет, - заупрямилась я. – Я же послушалась тебя и загадала желание.

– А я тебе запретил лететь сюда с ними. А ты опять заупрямилась, - обвинил меня Минас, и его объятия стали причинять боль.

– Я не могла отказаться от тебя. Не могла, любимый. Я бы умерла, как только новость о твой смерти распространилась. Понимаешь, сама бы убила себя за предательство. Я думала, что ты понял это.

Обида, что он так и не понял меня, душила горькими рыданиями. Минас почувствовал их и, приподняв мое лицо, быстро зашептал:

– Я понял это, поэтому вы и прошли. Я не мог позволить тебя убить, звездочка моя, глупая. Я же только о тебе в тот миг думал. И сейчас только о тебе, любимая.

– Что? Я не понимаю? Ты бы не умер, если бы я не пришла? – вскричала я от удивления.

– Ну, я надеялся на это! – подмигнул мне любимый.

Он не понимал, что сейчас творилось у меня внутри. Угрызения совести просто разрывали мою душу на части.

– Так нечестно! Ты мог прямо сказать, а не намеками, которые я никогда не понимала! – оттолкнула от себя его руки.

Не находя себе места, ходила из угла в угол, словно загнанный зверь. Неужели этого всего могло и не быть. И я бы не видела, как он умирал, да что там! Я сама его убила, сама!

– Звездочка, успокойся. Если бы ты не прилетела, и я бы победил, как ты думаешь, твои друзья были бы живы?- успокаивающий рассудительный голос Минаса заставил задуматься. Замерла на месте, повернув голову в его сторону.

Стоит, улыбается, раскрывая свои объятия.

– Знаешь, может ты и прав. В то время за это я тебя бы возненавидела, но не сейчас.

– Я знаю. Иди ко мне, - позвал Минас.

– Нет. Выйди, а то я так никогда не переоденусь, - попросила его, подходя к кровати.

– Только недолго, - услышала, прежде чем за Минасом закрылась дверь.

– Недолго, так недолго, - сказала сама себе, разглядывая наряд.

Юбка была что надо - длинная и с широким подолом, а еще удивительно легкая.

– Юбочка, - хмыкнула, оценив юмор любимого.

Видел бы он юбочки, которые я носила после войны, вот там были юбочки. А эту надо гордо называть юбка до полу. Блузка была красиво отделана серебряной тесьмой и спереди застегивалась на пуговицы, в которых блестели драгоценных камушки.

Положила эту прелесть обратно на кровать, вернулась к главному вопросу дня – нижнее белье. Где оно могло у меня быть, даже не предполагала. Потратив, наверное, минут десять, махнула рукой и надела старый, но свой родной комплект. Блузка и юбка были непрозрачные, поэтому никто и не догадается, что под ними беленький сюрприз.

Как только была застегнута последняя пуговка, приступила к поиску обуви, в шкафу ее точно не было. Вот только в спальне было мало мест, куда вообще можно было убрать обувь. Шкаф, комод и тумбочки я уже осмотрела, под кроватью тоже ничего не обнаружилось, как и за шторами. Пусто!

Решив спросить у прислуги, поискала кнопку ее вызова. Но как бы я не осматривала стены и тумбочки, таковой не обнаружилось. Устав тратить время впустую, выглянула за дверь. Подозрительно, что обычно оживленный коридор был пуст.

– Замечательно, и где мне теперь искать Минаса? – досадливо вздохнула и отправилась босиком на поиски.

Пол был холодным, как и предостерегал любимый, поэтому шла на носочках, выбирая направление наугад. И чем дальше шла, тем больше пугалась. Замок вымер. Кричать было страшно и стыдно. Страшно - вдруг я и вправду осталась одна. Стыдно – если прибегут слуги, как объяснить чего я раскричалась?

Поэтому решила продолжать идти и не останавливаться, ведь кто-то должен быть. Минас не мог меня бросить, он же обещал.