«Поэзия есть дар природы; чтоб быть поэтом, надо родиться поэтом, но научиться или выучиться быть поэтом – невозможно. Это старая истина, которая давно уже всем известна; но, кажется, еще не всем известно, что писать рифмованною и размеренною по правилам стихосложения прозою и быть поэтом – совсем не одно и то же. Странное дело! Ведь и это истина старая, которую очень бойко выскажут вам даже те самые люди, которые на деле грешат против нее…»
Поэзия есть дар природы; чтоб быть поэтом, надо родиться поэтом, но научиться или выучиться быть поэтом – невозможно. Это старая истина, которая давно уже всем известна; но, кажется, еще не всем известно, что писать рифмованною и размеренною по правилам стихосложения прозою и быть поэтом – совсем не одно и то же. Странное дело! Ведь и это истина старая, которую очень бойко выскажут вам даже те самые люди, которые на деле грешат против нее. Но вот здесь-то и видно различие между отвлеченною мыслию и истинным знанием: первая есть, как сказал Шекспиров Гамлет, «слова, слова, слова»; [1] а второе – мысль, осуществляющаяся в деле. Многие говорят о поэзии, словно по книге, – так и видно, что твердо заучили наизусть не одну пиитику; а спросите, каких поэтов и какие именно сочинения они любят или не любят, – и вы увидите, что такое «слова, слова, слова»! Так, например, у нас были люди, которые громко-прегромко рассуждали об искусстве по «высшим взглядам»; судя по их смелости и по звучности их фраз, вы могли подумать, что они и в самом деле знают искусство, как свои пять пальцев. К довершению очарования, вы узнаёте, что они и сами поэты, то есть пишут повести, романы, драмы; читаете их – и видите, что все их высшие взгляды на искусство – «слова, слова, слова», потому что только грубое неразумение, а вследствие его и грубое неуважение к искусству и жалкая посредственность могли породить таких чудищ… [2]
1
«Гамлет», д. II, сцена II.
2
Имеется в виду Н. А. Полевой, который в пору издания «Московского телеграфа» выступал как теоретик романтического искусства, а после запрещения журнала активно занялся сочинением художественных произведений – часто невысокого достоинства (драмы «Уголино», «Параша-сибирячка» и др.).
Что поэзия есть не плод науки, а счастливый дар природы, – этому лучшим доказательством Кольцов, и по сю пору прасол, и по сю пору не знающий русской орфографии. Что делать? русской, как и всякой орфографии, можно выучиться и не выучиться, смотря по обстоятельствам и условиям внешней жизни человека, так же, как и быть или не быть прасолом; но нельзя не иметь глубокого духа, непосредственно обнимающего все, что от духа, пламенного сердца, на все родственно отзывающегося, и роскошной фантазии, превращающей в живые поэтические образы всякую живую поэтическую мысль, – нельзя их не иметь, если природа дала их вам, точно так же, как нельзя их приобресть ни трудом, ни учением, ни деньгами, если природа отказала вам в них. И посмотрите, какою глубокою художественною жизнию веет от девственных, простодушных вдохновений поэта-прасола! Задумывается ли он над явлениями природы, и тщетно ища в себе ответа на внутренние вопросы, восклицает:
О гори, лампада,Ярче пред распятьем!Тяжелы мне думы —Сладостна молитва! [3]Или, в пламенной молитве, у неба просит разрешения замогильной тайны бытия:
Спаситель, спаситель!Чиста моя вера,Как пламень молитвы;Но, боже, и вереМогила темна!..Что слух мой заменит?Потухшие очи?Глубокое чувствоОстывшего сердца?Что будет жизнь духаБез этого сердца?.. [4]3
Критик цитирует стихотворение «Великая тайна» (1833).
4
Критик цитирует стихотворение «Молитва» (1836). Здесь и далее курсив в цитатах Белинского.
Или, когда уединенная могила среди безбрежной степи вызывает его поэтические мечты, – везде какая полнота чувства, какое ощутительное присутствие мысли, какие поэтические образы, какая энергия и мощь и, вместе, простота в выражении, и со всем тем, какая народность – этот отпечаток ума глубокого и сильного, но не развитого образованием и заключенного в магическом круге своей непосредственности и девственной простоте! И какие вопросы тревожат этот заключенный в самом себе дух!.. Боже мой! да много ли на свете профессоров и докторов истории, прав, которые бы хоть подозревали и возможность подобных вопросов!.. А когда он передает вам поэзию простого быта, жизнь ваших меньших братиий, с их страстями и мечтами, горем и радостью, как глубоко он истинен в каждом чувстве, в каждой картине, в каждой черте! Какая простота, сжатость, молниеносная сила в его изображениях! Какое русское разгулье, какая могучая удаль, как все широко и необъятно! Какие чисто русские образы, какая чисто русская речь! Вот крестьянин, который, от измены своей суженой —
Пошел к людям за помочью —Люди с смехом отвернулися;На могилу к отцу, к матери —Не встают они на голос мой! [5]Души сильные сильно и страдают: а можно ли вернее этого выразить страдание сильной и притом заключенной в своей естественности души:
Пала грусть-тоска глубокаяНа кручинную головушку,Мучит душу мука страшная,Вон из тела душа просится!5
Эта и две следующие цитаты – из стихотворения «Измена суженой» (1838).
Но души сильные могучи и в самом отчаянии и как бы в нем же самом находят и выход свой из него:
В ночь под бурей я коня седлал,Без дороги в путь отправился —Горе мыкать, жизнью тешиться,С злою долей переведаться!Перечтите его «Деревенскую беду», «Лес» – и подивитесь этой богатырской силе могучего духа! И какое разнообразие даже в самом однообразии его поэзии! Вот нежная, грустная жалоба девушки, насильно отданной за немилого:
Поздно, родные,Обвинять судьбу,Ворожить, гадать,Сулить радости!Пусть из-за моряКорабли плывут,Пущай золотоНа пол сыплется:Не расти травеПосле осени,Не цвести цветамЗимой по снегу! [6]Крестьянину отец его милой отказал в ее руке, и он дивится своей бесталанности:
У меня ль плечоШире дедова,Грудь высокаяМоей матушки;На лице моемКровь отцовскаяВ молоке зажглаЗорю красную;Кудри черныеЛежат скобкою;Что работаю —Все мне спорится…Да в несчастный день,В бесталанный час,Без сорочки яРодился да свет!.. [7]6
Критик цитирует стихотворение «Русская песня» («Ах, зачем меня силой выдали…» – 1838).
7
Эта и две следующие цитаты – из стихотворения «Косарь» (1836).
Он говорит, что его манит не богатство ее отца:
Пускай дом его —Чаша полная:Я ее хочу,Я по ней грущу.Лицо белое,Заря алая,Щеки полные,Глаза темные —Свели молодцаС ума-разума!Он хочет отточить косу и идти в дальнюю сторону, чтобы заработать деньгу:
Ты прости, село,Прости, староста:В края дальниеПойдет молодец,Что вниз по Дону,По набережью.Хороши стоятТам слободушки,Степь широкаяДалеко вокруг,Широко лежитИ ковыль-травойРасстилается.Ах ты, степь моя,Степь привольная!Широко ты, степь,Пораскинулась,К морю ЧерномуПонад вынулась!