Рауль вынул меч из ножен и, бережно держа его в руках, показал надпись, выгравированную на лезвии. На сквозняке пламя свечи дрожало, и на стальном мече играли блики.

Хьюберт наклонился, чтобы прочесть надпись, и, увидев, что она на неизвестном языке, в недоумении поднял глаза на сына.

— О чём здесь говорится? Я никогда не обращал внимания на эту надпись.

— Наш священнослужитель наверняка знает, — с издёвкой проговорил Гилберт.

— Да, знаю, — ответил Рауль. — «Le bon temps viendra!» В переводе на наш язык это звучит так: «Наступят лучшие времена!»

— Не вижу в этом ничего особенного, — разочарованно проговорил Одес.

— А я вижу, и очень многое, — Рауль вложил меч в ножны. — Лучшие времена наступят, когда людям, опустошающим страну, не позволят оставаться безнаказанными.

Хьюберт бросил испуганный взгляд на Гилберта.

— Боже мой, неужели мой мальчик сошёл с ума? О чём ты говоришь, сынок? Успокойся, не стоит тебе горячиться из-за каких-то крестьян! Я согласен, что Гилберт был не прав, но, насколько я понял, ты поднял на него меч, и в этом не прав был ты. Гилберт имеет полное право пожаловаться на тебя.

— Я ещё в состоянии постоять за себя, — проворчал Гилберт, — к тому же я не держу зла на Рауля. Он всего лишь глупый мальчишка. Я рад, что в венах этого отпрыска течёт всё же кровь, а не вода, как я опасался. Но на будущее я бы попросил его не совать свой нос в чужие дела.

— В будущем, — ответил Рауль, — ты не станешь совать свой нос в подобные дела. Имей это в виду!

— Неужели? — снова закипятился Гилберт. — Ты действительно считаешь, что я обязан прислушиваться к твоим словам, гадёныш?

— Отнюдь, — вдруг улыбнулся Рауль. Его улыбка была подобна первому лучу солнца после грозы. — Но на рассвете я еду к Роджеру Бомонскому, поэтому тебе придётся прислушиваться уже и к его словам.

Рука Гилберта нащупала нож.

— Негодяй! Ты добьёшься, чтобы меня признали вне закона!

Хьюберт оттолкнул Гилберта.

— Довольно! — прорычал он. — Рауль ничего не расскажет, но, если слухи о твоих набегах действительно дойдут до Роджера Бомонского, дело дойдёт до смертного приговора. Ты должен покончить с этим произволом. Что же касается Рауля, то мальчик просто переволновался. К вечеру ему станет лучше.

— Но к чему все эти слова о справедливости и том, что он уезжает из Харкорта? — недоумевал Одес. — Что он хотел этим сказать?

— Ничего, — успокоил его Хьюберт. — Не придавай большого значения тому, что Раулю необходимо покинуть родной дом. За ужином они пожмут друг другу руки, и их ссора останется в прошлом.

— С радостью, — подтвердил Рауль. — Но завтра утром я всё же еду в Бомон-ле-Роже.

— Зачем? — изумился Хьюберт. — Что тебе там делать?

Мгновение Рауль молчал, задумчиво глядя на мерцание свечей. Вдруг он поднял глаза и, смотря на отца, проговорил чужим голосом, серьёзным и дрожащим:

— Отец, ты и братья всегда смеялись надо мной, считая меня неисправимым мечтателем. Может быть, вы были правы и больше я ни на что не гожусь, но мои фантазии не так уж плохи. Многие годы я мечтал о том, что в нашей Нормандии будут установлены закон и справедливость и прекратится произвол. Я мечтал о том, что однажды найдётся человек, способный править железной рукой, чтобы навести порядок в герцогстве. Я с радостью вступил бы в его войско.

Рауль перевёл дыхание и смущённо посмотрел на братьев.

— Когда-то я думал, что таким правителем мог бы стать лорд де Бомон, человек, по крайней мере, справедливый. Я думал также о Рауле де Гасе, влиятельнейшем человеке в Нормандии. Но в конце концов я решил, что даже они не подходят на роль правителя герцогства. Существует лишь один человек, обладающий достаточной властью, чтобы усмирить распоясавшихся баронов. Именно ему я и буду верно служить.

— Ты начитался книг, — покачал головой Одес. — Твои слова ничего не значат!

— Господи, что взбрело в голову мальчишке! — воскликнул Хьюберт. — И кто же этот достойный, если не секрет?

Рауль удивлённо поднял брови:

— Конечно же сам герцог!

Гилберт расхохотался:

— Юнец! Он же твой ровесник! Ты просто витаешь в облаках. Опустись на землю, мой мальчик. Этот герцог не сумеет и корону надеть как надо!

Рауль улыбался.

— Я видел его лишь один раз в жизни, — проговорил юноша. — В сопровождении своих рыцарей он ехал в Эвре. Рауль де Гасе скакал справа от него. Когда герцог поравнялся со мной, я увидел выражение его лица и понял, что именно этого человека я видел в своих мечтах. Он не из тех, кто проигрывает, во что бы он ни играл.