Но хуже всего была организована перевозка войск из Одессы — транспорты по настоянию штаба округа были перегружены людьми и лошадьми выше всякой меры. Произошло это потому, что сначала определили размер десанта(278 генералов и офицеров, 6 573 солдат, 488 лошадей, 32 орудия и зарядных ящика), а под эту цифру потом подгоняли нагрузку имевшихся пароходов. Санитарные условия, снабжение водой и продовольствием практически не обеспечены, большая часть солдат практически ни разу не получила питание, спать приходилось на ржавых палубах. Перегрузка и разная скорость пяти транспортов Одесского отряда привели к тому, что вместо планируемых 18–20 часов переход из Одессы к Очакову занял 36–40 часов {1010} . 1 сентября армейские офицеры участвовали еще в качестве наблюдателей на стрельбах флота у о-ва Тендра {1011} . Провал этих маневров был очевидным — опыт десантных операций, накопленный в правление Александра III был растрачен, о координации действий морских и армейских офицеров говорить не приходилось — и те, и другие бесконечно жаловались друг на друга и объясняли свои неудачи некомпетентностью действий партнера. Так или иначе, но обострение обстановки на Дальнем Востоке заставило Петербург отказаться от этих планов, как и от планов активизации в направлении Персидского залива {1012} .

Очередной виток кризиса назревал и на Балканах. В декабре 1902 г. Сербию и Болгарию посетил русский министр иностранных дел Муравьев, стремившийся убедить Фердинанда Болгарского и короля Сербии Александра Обреновича не предпринимать шагов, которые могли бы привести к эскалации напряженности в регионе и солидаризировать свою политику с русской. Менее всего Муравьеву понравилась обстановка в Белграде {1013} . Еще в 1891 г. В. Н. Ламздорф провидчески заметил о короле Александре: «…при воспитании, которое получает этот бедный мальчик, который, имея родителей, на деле является сиротою, у него много шансов стать таким же негодяем, как и его отец» {1014} . Милан, после своего возвращения, внес немалую лепту в становление личности сына. С 1898 по 1900 гг. бывший король командовал армией, и фактически управлял государством. Отношение общества к вернувшемуся после отречения монарху естественным образом переносилось и на его наследника. В 1899 г. на короля было совершено покушение, на которое он ответил репрессиями. Сербия жила в режиме постоянного правительственного кризиса. За период с 1878 по 1903 гг. в королевстве сменилось 20 кабинетов {1015} .

Недовольство Александром Обреновичем достигло апогея, вскоре после того, как он решил жениться на Драге Машин — вдове чешского инженера и бывшей фрейлине его матери королевы Натальи. 23 июля 1900 г. Александр, не смотря на общее осуждение, женился на ней. Поначалу реакция на этот брак была и не очень плохой. В женитьбе некоторые круги видели возможность изоляции Милана, выступавшего против Драги и вынужденного остаться в Вене. Александр провел частичную амнистию, из эмиграции вернулась часть политических противников старого короля. Большую роль сыграл и тот факт, что Николай II согласился стать посаженным отцом на свадьбе {1016} . Удержать этот успех монаршей чете не удалось. Новая королева, по словам австрийского посланника, сразу же проявила амбициозность, злобность, жадность и беспощадность ко всем, кто не поспешил во дворец с поздравлениями или сомневался в ее способности произвести на свет наследника {1017} .

В окружении королевы возник план провозглашения престолонаследником ее брата поручика Никодима Луневицы. Тот уже успел настроить против себя армию своей бестактностью. Перспектива появления новой королевской фамилии вызвала сильнейшее недовольство {1018} . Король, пытаясь изменить отношение к себе и Драге, даровал ее имя полкам, школам, деревням, сделал ее день рождения государственным праздником. В результате ненависть к королевской чете только увеличивалась. 23 июля 1901 г. на выборах в Скупщину победили радикалы, партия, находившаяся в оппозиции еще к Милану {1019} . После визита Муравьева в Белград, русский МИД окончательно отказался от планов приглашения королевской четы в Петербург, что в немалой степени способствовало их дальнейшей дискредитации {1020} . Правда, в декабре 1902 г. Белград посетил и Военный министр России А. Н. Куропаткин, на которого королевская чета произвела двойственное впечатление: «Король не глуп, но растолстел, старообразен, подозрителен. Временами кажется ненормален. Очень тронут оказанным ему знаком внимания. Драга, немолодая, полная, но все же красивая женщина. Умна. Держится России. Ее желательно приласкать» {1021} . Было принято решение в мае 1903 г. назначить Александра Обреновича шефом одного из русских полков.

Впрочем, это уже не могло поднять авторитет правящей сербской династии. Весной 1903 г. кризис в королевстве начал выходить из-под контроля властей. 23 марта 1903 г. в Белграде прошли студенческие демонстрации, закончившиеся столкновениями с полицией. Несколько человек было убито и около 100 арестовано. Отношение к этим событиям в сербском обществе было однозначно негативным. На 19 мая 1903 г. король назначил новые выборы, которые проходили в атмосфере полицейского террора и административных ограничений. Радикальная партия отказалась участвовать в них. Король надеялся на поддержку своей армии, между тем именно в ее среде зрел заговор во главе с капитаном Драгутином Димитриевичем. В ночь с 28 на 29 мая (с 10 на 11 июня) 1903 г., в годовщину убийства князя Михаила Обреновича, 28 офицеров проникли во дворец и расправились с Александром Обреновичем и Драгой {1022} . Во дворе королевской резиденции были расстреляны два брата Драги, одновременно в городе в своих квартирах были убиты премьер-министр, военный министр, министр внутренних дел и несколько лояльных королю офицеров {1023} .

В 03.50 11 июня все было кончено. Подошедшие к дворцу войска приветствовали известие о перевороте дружным «Ура!» и полностью поддержали призыв заговорщиков: «Живео Петр Карагеоргиевич!». Было создано Временное правительство, в которое вошли 4 участника заговора и 6 представителей разных политических партий. При полной поддержке Скупщины была восстановлена конституция 1889 г., королем был избран Петр Карагеоргиевич. 24 июня 1903 г., после 45 лет эмиграции, он вернулся в Белград и занял престол. 8 сентября 1903 г. в королевстве прошли новые выборы в Скупщину. Они принесли новую убедительную победу радикалам, лидер которых — Никола Пашич — возглавил правительство {1024} . Свое кредо он изложил в 1902 г. в «Политической исповеди»: «Национальная свобода всего сербского народа всегда была для меня большим идеалом, чем политическая свобода сербов в Королевстве… Только свободная и конституционная Сербия может быть центром притяжения всех сербов, поэтому я и стал проповедником радикальных принципов» {1025} .

Не смотря на серьезнейшие перемены в Сербии, центром кризиса на Балканах в этот период была Македония. К началу XX века в рамки этого географического понятия с большей или меньшей условностью включали 3 турецких вилайета — Салоники, Монастырь (Битоль), Косово. Любой сухопутный путь из Европы в Азию проходил по этой территории с чрезвычайно смешанным в конфессиональном и этническом отношениях населением {1026} . О значимости этого пути можно судить по оборотам его основного порта. В 1890 г. в Салониках он составил 160 млн. франков, порт за год посетило до 4450 судов {1027} . Сложной была и география региона — только 3/10 земли находилось в сельскохозяйственной обработке, остальное — лесистые горы — идеально подходило к организации партизанских действий {1028} . Христианская часть населения в целом была настроена против турок, однако необходимо отметить, что сербы, болгары и греки при этом вели борьбу друг с другом. Центром столкновения стала школа и церковь. С 1898 в Македонии начался рост столкновений между христианами, владевшими со времен турецкого завоевания собственной землей на правах аренды и турецкими землевладельцами, поднимавшими ежегодные выплаты. Крестьяне обращались за помощью к ВМРО, помещики — к турецким властям. В 1898–1902 годах произошло 132 таких конфликта, жертвами которых стали 512 человек {1029} .

В традиционном конфликте с турками в этом регионе все сильнее стала проявлять себя и относительно новая сила — албанцы. Их численность в этот период весьма приблизительно оценивалась в 1 млн. человек, из которых 70 % были мусульманами, 20 % православными (преимущественно на юге), и 10 % католики (в районе Скутари, (совр. Шкодер, Албания) {1030} . Разделенные религиями и разными диалектами, а также на отдельные враждующие между собой кланы, они долгое время не выступали в качестве самостоятельного элемента македонского противостояния. «Сбросовое», лишнее население гор или промышляло набегами на соседей и грабежом, или уходило в эмиграцию. Албанцы-христиане предпочитали Италию, перепись 1901 г. показала, что только на Сицилии проживало около 200 тыс. албано-говорящих эмигрантов и их потомков. Мусульмане предпочитали Константинополь, тем более, что Абдул-Гамид II предпочитал окружать себя представителями национальных меньшинств, исповедующих силам, а не турками. Дворцовая гвардия султана и I Армейский корпус, расквартированный в столице Османской империи, в основном были составлены именно из албанцев. Долгое время должность великого визиря занимал албанец Ферид-паша, покровительствовавший землякам {1031} .