– Ты действительно выглядишь великолепно, Дэвид. Мисс Поттер не устоит.

– Молюсь, чтобы ты оказалась права, потому что я всего этого долго не вынесу. – Дэвид повернулся к зеркалу. – Я чувствую себя ушлым торговцем, который пытается обмануть наивного покупателя, всучив ему некачественный товар. Мне это не по душе.

После вмешательства Уоткинса фрак сидел на талии как влитой, без единой морщинки. Этот стиль соответствовал последним требованиям моды, но Дэвиду он казался нелепым. В дополнение к фраку он надел обязательные для такого случая черные панталоны, но в компенсацию за страдания ему было позволено остаться в старых танцевальных туфлях, которые он просто не узнал – так они блестели после чистки. Его волосы были безжалостно острижены, и мастер сотворил у него на голове нечто невообразимое под названием «Цезарь».

– Эта прическа делает тебя весьма внушительным, – заметила Сюзан. – Советую и дальше носить такую: проще будет наводить страх на свою орду, – а с таким грозным взглядом, как сейчас, ты запросто их обуздаешь, и пикнуть не посмеют.

Дэвид от души рассмеялся.

– Нет уж, уволь, чтобы я так одевался, когда вернусь домой, даже для того чтобы править всем миром: этот чертов галстук меня душит.

– Ничего, потерпишь, другие-то выдерживают, – без капли сочувствия заявила Сюзан. – Между прочим, по нынешним меркам он очень скромен.

– Только потому, что я категорически отверг все остальные.

Сюзан поправила жемчужную булавку, которая удерживала складки в правильном порядке.

– Подарок на твой день рождения, когда тебе исполнился двадцать один год. Дядя Натаниель и тетя Мириам даже и вообразить не могли, что ты станешь графом.

«Жаль, что сбылось то, чего они и вообразить не могли», – подумал Дэвид, однако вслух сказал иное:

– Хорошо еще, что мода не требует от мужчин обвешиваться украшениями. Одно кольцо-печатку я, так и быть, переживу.

Сюзан перевела взгляд на красный коралл с выгравированным драконом и чмокнула брата в щеку.

– Конан никогда его не надевал – всегда сопротивлялся, как и ты. Спасибо.

Конечно, она все поняла.

– Вернемся к делу, – сказал Дэвид, забирая свой плащ, шляпу и перчатки. – А что, если мисс Поттер не в восторге от последней моды? А вдруг дама из Сити предпочитает что-то другое?

– Маловероятно. – Сюзан взяла его под руку, и они вышли из комнаты. – Я вчера встречалась с ней у миссис Гилберт, и она была одета очень изящно. Большой жемчужный кулон, очаровательные зеленые полусапожки, два ряда кружева а-ля Ван Дейк по подолу – все это, должно быть, стоило целое состояние.

– А не превратит ли она меня в нищего своей любовью к безделушкам?

– Вот сам и посмотришь, как богатое приданое разлетается на стрижки и прически.

– Нет, я предпочту тратить деньги на стрижку живых изгородей. Она действительно такая пустоголовая, как говорят?

– Она точно не «синий чулок», – ответила Сюзан, когда они спускались вниз. – Зная твои предпочтения, я слегка ее испытала: упомянула о парламентских реформах, – и она отреагировала так, будто едва представляет, что такое парламент, а вот когда заговорили о шляпках, очень оживилась. Потом кто-то из дам сравнил цену перьев с ценой шелковых цветов, и для нее это было как греческий. – Внизу у лестницы она повернулась к брату и нахмурилась. – Ты уверен, что сможешь вынести это, дорогой?

– Судя по тому, что говорят, она совершенна.

До зубовного скрежета.

Когда Дэвид вместе с Конаном и Сюзан садился в карету, его мысли снова вернулись к барышне из книжного магазина. Он понимал, что смешно придавать значение той короткой встрече, но не мог ничего с собой поделать, а вчера и вовсе поймал себя на том, что ноги сами понесли его к магазину, и ему стоило определенных усилий повернуть обратно.

Дэвид знал, в чем состоит его долг, так что вкусы тут роли не играли. Он, конечно, не женится на той, которая будет вызывать у него неприязнь, потому что просто не сможет скрыть своих чувств, но если мисс Поттер окажется сносной, то приложит все силы, чтобы стать лучшим мужем на свете.

Карета Эмлин встала в длинную вереницу экипажей перед домом леди Чаррингтон, где Дэвиду предстояло впервые столкнуться лицом к лицу с бомондом. Многие усомнятся в его праве присутствовать здесь, а некоторые, возможно, не сочтут нужным скрывать свою враждебность. Даже если мать Дэвида и была замужем за Безумным графом, для высшего света сам он олицетворял вопиющую безнравственность нераскаявшейся женщины, чье высокое происхождение должно было бы оградить ее от столь глупых выходок.

Они встали в очередь к лестнице, и вскоре их радушно приветствовали лорд Чаррингтон и его жена, чья простая, доброжелательная улыбка являла разительный контраст с изысканными манерами мужа. Глядя на них, Дэвид утвердился в мысли, что супруги вовсе не должны быть похожи друг на друга, чтобы жить счастливо.

Играла музыка, но не танцевальная, и Дэвид вместе с Конаном и Сюзан прогуливался по залу, здороваясь с теми, кого знал, и знакомясь с остальными, в основном с дамами, которых ему представляли. Он пытался прочувствовать атмосферу, так же как обычно чувствовал ветер. Он ощущал на себе внимание окружающих, но не находил в нем агрессии. Для пресыщенного света он был развлечением и мог только надеяться, что этот интерес скоро угаснет.