— Стань такой, какова твоя душа, — медленно произнесла я.

— Что ты сказала? — Ведьма повернулась ко мне с раскрытой книгой в руках. — Никак не могу найти нужное заклинание.

— Будь такой, какова твоя черная душа, — тихо повторила я, уповая на свои мифические силы.

Их боялся Ван Бол, ими жаждала завладеть Мадлен, и только я не чувствовала в себе ничего сверхъестественного. Ну и что с того? Я же не чувствую, как работают мои легкие, но я дышу. Если я не чувствую покалывания в кончиках пальцев и не задыхаюсь от избытка магии, это вовсе не значит, что у меня ее нет.

Повеяло прохладой, воздух наполнился озоном, как перед грозой. Мадлен, почувствовав неладное, вскрикнула и прикрыла лицо книгой. Но ничего не произошло. Ни грома, ни молнии, ни вспышки света.

— Я же говорила, что ты не доросла до собственной магии, — злорадно расхохоталась ведьма, отнимая книгу от лица и возвращаясь к поиску заклинания.

Страницы послушно зашелестели под ее пальцами.

Ошибаешься, Мадлен.

Что-то помешало довести заклинание до конца, но результат налицо. На твоем красивом лице, превратившемся в крысиную морду.

Глаза-бусинки злобно впились в меня.

— Чего уставилась? — пискнула Мадлен, попыталась машинально пригладить каскад блестящих волос, но коснулась гладкого, покрытого короткой редкой шерсткой виска, нащупала длинное кожистое ухо и тоненько, по-мышиному завизжала.

— Мерзавка! Что ты со мной сделала? — надрывалась ведьмочка, ощупывая вытянувшуюся физиономию и вымахавшие усы. — Ты пожалеешь! Я тебя сама превращу! В клопа, в жалкую вошь! Где-то только что было это заклинание, сейчас найду!

Страницы застонали под натиском мышиных когтей, книга выпала из рук. Ведьма надрывно визжала, глядя, как ее розовые ноготки вытягиваются, приобретая черный окрас, а белые тонкие пальцы делаются короче и стремительно покрываются шерстью. Секундой позже щетина поползла от кистей к локтям, добралась до плеч, скатилась к декольте.

Большая, с человеческий рост, серая крыса в нарядном женском платье вертелась на месте, выкрикивая проклятия вперемешку с заклинаниями, но процесс был уже необратим. В мгновение выросший хвост взметнулся вверх, всколыхнув ворох юбок и обнажив покрывающиеся темной шерсткой белоснежные девичьи коленки. Когда юбки опали, трансформация была завершена. Башмачки с хрустом отлетели в стороны, из-под кромки платья выглянули серые когтистые лапы.

Я с отвращением смотрела на существо, стоящее передо мной. Душа Мадлен не была ни злой, ни черной. Она была по-настоящему омерзительной. И даже в таком облике продолжала бушевать и бесноваться.

Разъяренной фурией крыса бросилась ко мне, обнажив два ряда острых зубов. Какой бесславный конец — быть съеденной ведьмой-оборотнем.

Ты права, Мадлен. Я никудышная волшебница. У меня в голове нет ни единого заклинания, чтобы защитить себя.

Не в силах смотреть на злобный оскал приближающегося монстра, я зажмурила глаза. Шелк напоенного ароматами лаванды платья хлестнул меня по груди, и складки мягко сползли по моему телу, упав к ногам невесомым облачком.

Ресницы удивленно взметнулись вверх. В груде шелка беспомощно барахталась безобидная серая крыска — худющая, напуганная, жалкая, как мышонок, попавший в ловушку.

Так может, это не она, а я — монстр? Я присела на корточки, рассматривая несчастное существо. Чтобы разрешить мои сомнения, крыса ожесточенно впилась в протянутую к ней руку, повиснув на большом пальце. И мне пришлось приложить немало усилий, чтобы сбросить бедолагу, смертельной хваткой вцепившуюся в кожу.

Полукруг красных капелек — вот и все, на что осталась способна та, что шутя играла с людскими судьбами, кроя их души на свой лад.

— Надеюсь, не подхвачу бешенство? — поинтересовалась я.

Крыска обиженно взмахнула тонюсеньким хвостом и, спотыкаясь на каждом шагу, едва владея четырьмя лапами, покатилась по паркету с изяществом, которому позавидовала бы и цирковая корова. С трудом доковыляв до дверей, прежде чем шмыгнуть в щель, обернулась — нет ли погони. Но у меня не было никакого желания возобновлять наше знакомство.

Когда крысиный хвост исчез в проеме, в коридоре раздался вой чудовища и страшный грохот. Марис, как всегда подслушивающий у двери, не признав невесту в ее истинном обличье, попросту раздавил крысу тяжелой лапой. И, прежде чем предстать передо мной по стойке смирно, кончиком ноги отбросил мохнатый трупик в дальний угол, взметнув облачко пыли.

Так, от красавицы мы избавились. Осталось пристроить чудовище.

Лишенное всяких чувств и переживаний, беспомощное, как ребенок, чудище, некогда бывшее великим магом и благородным человеком, было неопасно. Оно сконфуженно стояло передо мной, переминаясь с лапы на лапу и заискивающе заглядывало в глаза.

В тот же момент двор наполнил гомон голосов. Воины словно отмерли и вернулись к жизни. Чары, наложенные Мадлен, спали, и зомби вновь стали людьми. Откуда-то показались две испуганные служанки и бросились ко мне в ноги.