— Нет, — усмехнулся Лугарев. — Всего-навсего Мария Пирелли.

— Мария? А она-то каким боком относится к таргонам?

— Скоро узнаешь, если удастся все это провернуть.

— Ну, ладно, — сказал Митчелл. — А как быть с Кругом Вознесения, с засадой? Идея-то хорошая!

— Идея хорошая, — согласился Бартон, — но с ее реализацией придется подождать. Сейчас не так страшен сам Моргот и его силы, как массированное вторжение его союзничков. Игорек, поручаю тебе заняться Марией Пирелли. Держи связь с Ирвом, или со мной. Да, вот еще. Мы разрабатываем план наступления для вас. Я собираюсь разделаться с планетолетами снабжения группы «Пустыня», и с харадскими прихлебателями Моргота. Когда созреем — дам знать.

— Слушай, Расселл, — сказал Лугарев. — Ваши с Ирвом планы меня всегда потрясают, но почему вы так однообразны в побудительных мотивах? Месть, деньги, неужели ничего пооригинальнее нельзя придумать?

— А чем тебе не нравятся мотивы? — удивился Бартон, — Все можно, абсолютно все, если это действительно на пользу Человечеству.

— Тайные операции испокон веков держатся на трех китах, — добавил Голдштейн, — Секс, алчность и месть.

Бартон взял на себя согласование плана контакта с Таргонами в Координационном Совете. Он имел там достаточный вес, чтобы в случае необходимости настоять на своем. Лугарев в это время добился сеанса гравитонной связи со штабом адмирала Райнова на орбите Максеедсо. Установка гравитонной связи имелась в передвижной крепости киберноидов, так что Лугареву пришлось срочно вылететь в Минас-Анор. Р8 доставил его в крепость менее чем за час. Митчелл встретил Лугарева на вертолетной площадке крепости, куда приземлился киберноид.

— Привет, Игорек! Как у вас там, жарко?

— Это еще мягко сказано, — усмехнулся Лугарев, окидывая взглядом изрытое бесчисленными воронками пространство вокруг базы. — Ничего себе! У вас тут что, кроты завелись?

— Ага. В-52 называются, — хохотнул Митчелл. — Каждый день по два — три раза прилетают и гвоздят.

— Скоро собираетесь деблокировать базу?

— Да пора бы уже, — пожал плечами Митчелл. — Расселл что-то мудрит. Гномы уже готовы, ополченцы тоже, а он все чего-то выжидает. Они шли по высоким коридорам 8НВР3. Навстречу то и дело попадались люди, и из Вечности, и местные жители. Прошли два длиннобородых гнома, почтительно раскланявшиеся с Митчеллом.

— Как там Эндрюшя? — спросил Митчелл. — Я слышал, он чуть не потерял собственное достоинство?

— Да, потерять — не потерял, но чуть не укоротил, — засмеялся Лугарев. — Лежит в госпитале и потешает эльфочек — медсестричек своими приколами. Что это за прокламации у тебя на стенах расклеены? — спросил он, увидев уже третий на двадцати метрах коридора листок бумаги, испещренный рунами.

— Да это принц Йодейн, — отмахнулся Митчелл. — Строчит воззвания для поднятия боевого духа.

— Он что, грамотный? — удивился Лугарев. — Я думал, в Рохане нет письменности.

— Ага. Он там один грамотный. А все остальные — герои и патриоты. Беседуя подобным образом, они добрались до передатчика гравитонной связи. Лугарев включил его, набрал личный код доступа, затем номер разрешения, дату, и, наконец, номер вызываемого абонента.

— Джим, нам придется говорить о личных вопросах, — сказал он.

— Понял, понял, исчезаю, — Митчелл скрылся за дверью. На околоземной орбите распахнулось пространственно — временное окно, пропускавшее передачу с линии 8254 на 258ю линию времени, а оттуда, через спутник — ретранслятор Вечности и второе окно — далеко в космическое пространство, к затерянной в его глубинах планете Максеедсо. Никакая радиосвязь на таких расстояниях была невозможна.

К счастью, на 144й линии времени был разработан передатчик, использовавший в качестве «проводов» мгновенно распространяющиеся в пространстве силовые линии гравитационных полей. Благодаря своему уникальному статусу межвременного посредника, Вечность получила доступ к этой технологии. Экран терминала осветился, на нем показался молодой офицер связи из штаба адмирала Райнова:

— Штаб восемьдесят восьмого оперативного соединения. Дежурный оператор лейтенант Краузе.

— Срочно вызовите капитана Марию Пирелли, — распорядился Лугарев.

— Вызывает Земля в связи с угрозой по режиму «Омикрон». Скажите, что с ней будет говорить Игорь Лугарев.

— Айн момент, — ответил связист, нажимая кнопки, — Капитан Пирелли, пройдите в комнату гравитонной связи. Вас вызывает Игорь Лугарев. Пройдите в комнату гравитонной связи. Простите, герр коммандер, — спросил связист, прикрыв рукой микрофон. — Режим «Омикрон»? Земле грозит опасность? Лугарев хотел оборвать его, сославшись на секретность, но все чувства лейтенанта читались на его румяной бюргерской физиономии.

Земля в опасности?!

— Пока нет, лейтенант, но у нас есть повод для беспокойства. Я не могу говорить, — ответил он.

— Яволь, герр коммандер! Прошу извинить. На месте лейтенанта вдруг появилось встревоженное красивое личико Марии:

— Здравствуйте, коммандер. Что-то случилось?

— Еще как случилось. Выгони этого лейтенанта, — ответил Лугарев.

— Код ситуации — «Омикрон». На другом конце линии последовала краткая возня.

— Я слушаю, коммандер.

— Извини, что напоминаю о прошлом, Машенька, — сказал Лугарев. Он намеренно употребил точный перевод таргонского термина. — Что ты знаешь о «кошмаре Геби»? Лицо Марии на экране побелело, став абсолютно безжизненным.