Самостоятельные решения ему приходилось принимать редко, и он весьма был этим доволен. Он не видел ничего предосудительного в оказании помощи этой женщине. Более того, оценив ее потрепанный вид и полные беспокойства глаза, он ее пожалел. Но что, если решение приютить ее окажется неправильным и он получит от начальства нагоняй? Тем не менее, дьякон занимал достаточно высокий пост в церковной администрации, чтобы понимать – Ватикан не замедлит воспользоваться любым случаем, чтобы представить константинопольскую ветвь в глупом виде, и ответственность ляжет на него, дьякона. Его пошлют миссионерствовать в дикие страны, может даже к персам – кому такое понравится?

– Хорошо, – сказал он. – Давайте ее сюда.

Иоанна едва не упала, когда Хелье передавал ее дьякону. Сердце дьякона переполнилось жалостью. Он поддержал женщину и, будучи менее брезглив, чем Хелье и Яван, не обратил никакого внимания на запах. Он ввел ее в Софию, придержав дверь ногой.

– Хороший человек, – серьезно сказал Яван.

Хелье пожал плечами.

До Тибериевых Ворот они добрались без приключений. Эржбета соскользнула с крупа лошади Хелье. Конюх заворчал и запричитал по поводу состояния коней – кони были в поту и пене.

– Гильом Старый Франк вернулся? – спросил его Хелье.

– Ты только посмотри, что вы сделали с конями, – сказал конюх.

Хелье схватил его за шиворот.

– Да, вернулся. Вон он, в центральных стойлах.

– Дир, – позвал Хелье.

Вдвоем они подошли к Гильому. Хелье вытащил из кармана серебряный амулет на цепочке и покачал им возле галльского носа конюха.

– Двадцать пять аржей вот по этой страде, – объяснил конюх. – Смотрителя зовут Аристарх.

– Если не двадцать пять, а двадцать семь или двадцать три, и если его зовут не Аристарх, мы вернемся, – пообещал Хелье.

Конюх поджал губы.

В повозку впрягли двух молодых игривых лошадей. Яван сел подальше от Эржбеты. Дир отчитал Годрика и дал ему вожжи, а сам пристроился у борта повозки, завернул голову в сленгкаппу, и уснул.

Чуть за полночь Хелье сменил Годрика и повозка пошла быстрее. Двадцать пять аржей преодолели еще до светла. Показалось селение. Конюх Аристарх оказался местным смердом, содержавшим по совместительству конюшню и большой дом с несколькими пустыми комнатами наверху. Неустрашимые были предусмотрительны. Амулет Аристарха сразу удовлетворил, и он стал распрягать лошадей.

– Вы можете пока что отдохнуть наверху, – сказал он.

Дир и Яван не возражали. Хелье посмотрел на Эржбету.

– Торопиться некуда, – сказала она. – Время есть. Больше, чем нужно.

Разошлись по комнатам. Хелье растянулся на льняной простыни – Неустрашимые располагали значительными средствами.

Он сразу уснул, а проснулся от того, что почувствовал чье-то присутствие рядом. Открыв глаза, он увидел Эржбету, сидевшую на краю постели.

– Я тебя не поблагодарила, – сказала она. – Ты меня спас. Меня никто никогда не спасал. А ты спас.

Хелье закрыл глаза и снова уснул. Эржбета снова его разбудила, на этот раз поцелуем в губы. Истома прошла по телу медленной теплой волной. Эржбета поцеловала его в шею. Очевидно, именно в этот момент в Хелье окончательно проснулись все чувства, и он ощутил неприятный запах, исходящий от тела женщины. Могла бы и помыться, тут недалеко ручей.

Он сел на постели.

– Давай проведем здесь весь день, – сказала она, развязывая ему тесемки на рубахе.

– Мы же спешим.

– Нет.

– Нет времени.

– Есть. Сколько угодно.

– Мария там…

– Не волнуйся.

– Я не волнуюсь. Но есть поручение, и его нужно выполнять.

– Поздно, – сказала Эржбета.

– Что – поздно?

– Мы опоздали.

– Не понимаю.

Он отодвинулся от нее.

– Что значит – опоздали?

Эржбета заколебалась.

– Говори, – потребовал Хелье.

Эржбета вдруг оскорбилась, отодвинулась от него, и посмотрела злобно.

– Встреча Неустрашимых назначена на восьмой день месяца, – сухо сказала она. – Восьмой день наступает через три дня. За три дня мы в Киев не успеем.

– Три дня!

– Да.

– И что же?

– Мария не придет на встречу.

– Потому, что она заперта в светелке?

– Не будь наивным. Вся охрана терема кормится за счет Марии. Если бы она хотела выйти из светелки, она смогла бы это сделать в любой момент. Но она не захочет.

– Почему?

– Она думает, что сможет таким образом спастись.