– А что случилось-то?

– Что-что? Кучу цитат натиражировал… А у Пушкина знаешь какая амортизация? А у Блока? Наследники себе бриллиантовые унитазы уже ставят! За мой счет, мать-перемать! Дай минералки!

Патермуфий отыскал холодильник, выпоил будущему начальнику полулитровую бутылку и добился не связного рассказа о беде, но тех обрывков, из которых этот рассказ вполне внятно складывался.

– Юридический нонсенс, – тут же сказал вчерашний десятиклассник. – Если закон в стадии обкатки – не могут они штрафы брать.

– А если идиот Песцов проворонил принятие в первом чтении?

– Тогда – ой…

Они полезли в Сети – ну, так оно и было. Вчера, в шестнадцать сорок пять. Пока Аристарх с Онуфрием носились по делам. И обнародовано в восемнадцать сорок, и разослано по всем адресам, которые на тот момент имелись в регистре Министерства охраны авторского права. В том числе и по адресу Аристарха Брусникина.

Тут только Аристарх понял, что при его профессии экономия до добра не доведет. Нужно было не жмотиться, а сразу поставить на своей мобилке функцию проверки почты на офисном компе. Он бы узнал о своей проблеме, допустим, в девятнадцать часов, и до двадцати одного у него была бы прорва времени, чтобы уничтожить или надежно спрятать опасные архивы – в том числе и Дашенькин. А где-то сразу после двадцати одного и началась выборочная проверка…

И вот результат – на некоторых папках его электронного архива уже стоит зловещая печать «Доступа нет».

– Так что скоро за мной явятся, – сообщил Аристарх Патермуфию похоронным голосом.

– И во что выльется штраф?

Аристарх только рукой махнул.

Тогда Патермуфий полез в текст нового закона, в приложения, и понял, что тысяч сорок вылетит в трубу запросто. Ну, если взять хорошего адвоката, не Песцова, которому платить – немного, но и получишь от него тоже немного, то десять тысяч можно скостить. Все равно – плохо…

– Значит, нужно тридцать тысяч, – сказал он. – Для начала. Слушайте, вот заявка. Если ее немедленно зарегистрировать и выставить позиции на аукцион – мы уже сегодня можем иметь тысяч пять-шесть!

Аристарх попытался понять, что пропечатано в листах, но похмелье не позволяло прорубиться сквозь канцелярщину, которую Патермуфий попросту передрал с готовых болванок, даже не проверяя ее на осмысленность.

– Заявка – это ведь тысяча абрикосов по меньшей мере! – вспомнил он.

– Да, – сказал Патермуфий. – У меня четыреста отложено, а при себе только две сереньких. Ищите шестьсот.

Аристарх честно попытался понять, что происходит. Но не получалось.

Впрочем, бизнесмен в нем был неистребим – даже похмелье оказалось бессильно.

– А твой интерес? – спросил он.

– Хороший оклад. Тогда я очень быстро возвращаю свои абрикосы, а дальше работаю только в плюс.

– Но ты с этой идеей можешь пойти к кому-то другому…

– Другой будет тянуть и сомневаться, а у вас выхода нет.

Аристарх перетряс все карманы, все закоулки обоих портмоне, чего недоставало – скинул со счета на счет Патермуфия. И тут услышал шум лифта.

Для секретарши Инессы было рановато.

– Это за мной, – понял Аристарх. – Кыш в приемную! Будешь первым посетителем!

Патермуфий вовремя расположился дремать на диване – вошли двое мужчин с чересчур быстрыми и точными для бизнесменов движениями.

– Хозяин у себя? – спросили они.

– Ага, только что явился, обещал через пару минут принять, так что вы – за мной.

– На сегодня прием отменяется, мальчик. Иди, ищи другого агента.

Патермуфий повозмущался для виду, но его живо выпроводили из приемной.

Аристарх принял дорогих гостей со скорбным видом – он все понял, осознал и надеется примерным положением заслужить снисхождение. Его разумное поведение было отмечено в протоколе задержания, и он поехал в следственный изолятор.

Там ему предложили вызвать Онуфрия Песцова. Такая осведомленность Аристарху не понравилась, и он сказал, что предпочел бы видеть другого адвоката. А через два часа кое-что в этой истории прояснилось – в изолятор загрузили еще одну жертву новорожденного закона, которая тоже имела в личных адвокатах того же Песцова.

Похоже, Онуфрий вовсе не был клиническим идиотом. Он знал, что делает, предупреждая клиентов об изменениях в законодательстве с большим опозданием. И схема так называемой выборочной проверки подозрительно совпадала со списком его клиентуры.

В общем, Аристарху было о чем думать и рассуждать весь день, весь вечер, полночи и все следующее утро.

А утром сперва явился казенный адвокат и озвучил сумму штрафа – пятьдесят две тысячи абрикосов. Потом же явился взъерошенный Патермуфий – он еле добился свидания.