– О чем ты?

– Моя сумка. Ты сказал, её вспорол кто-то из деревенских, но это не так. Я думала об этом, но там никто ко мне не подходил ближе, чем на три ярда.

Лэш рассмеялся.

– Послушай, милая. Если ты думаешь, что кто-нибудь может вести машину одной рукой, а другой - вытащить кошелек и содержимое твоей сумки, к тому же на такой скорости, ты просто ненормальная! К тому же ты даже не сидела рядом с ним. Там сидела Гасси.

– Я не говорю, что это сделали в машине, - поспешно возразила Дэни. Я думала об этом. Все было в порядке, пока мы не вошли в пещеру, я помню, как положила в сумку свои очки, платок и помада были там.

– Ну и что?

– Единственное место, где могли взрезать мою сумку, чтобы я этого не заметила, - пещера. Там было темно, мы все держались вместе и цеплялись друг за друга, чтобы не упасть. Но больше там никого не было, кроме... кроме нас.

Лэш резко остановился в пятне лунного света и спросил:

– Ты уверена? Что это не могло случиться нигде больше?

– Да. Вполне уверена. Вот почему я больше ничего об этом не сказала. Я бы вообще не стала говорить, но так удивилась, увидев это, что слова вырвались сами. Но когда я немного подумала, я поняла, что единственное место, где могли это сделать, - пещера. Никто не стал бы вскрывать сумку, чтобы украсть губную помаду или компактную пудру. Так что вору нужно было что-то особенное. Он думал, что я ношу это с собой. Так все и было!

– Да, - протянул Лэш.
– Снова та же компания. Шестеро летевших вместе из Лондона в Найроби, и двое, которые присоединились перед последним перелетом на Занзибар. Гасси, Эльф и Ларри Доулинг; Найджел, Эдуардо и наш худой араб. Никто из них не стал бы красть губную помаду и мелкие деньги. Думаю, ты права. Кто-то думает, что письмо все ещё у тебя.

Этот заключение очень скоро подтвердилось.

В столовой играли в карты, но Лэш, извинившись, отказался к ним присоединиться и отправился к домику для гостей. А Дэни пошла спать. В комнате она обнаружила, что в её отсутствие кто-то что-то искал, так же старательно, хоть и менее агрессивно, как в её номере в "Эрлайне".

Обыскали каждый ящик шкафа и комода, и даже простыни и покрывала сняли с её кровати и потом вернули на место, хотя и не слишком аккуратно. В пудренице явно ковырялись маникюрными ножницами, а в бутылочке с очищающим кремом - пилочкой для ногтей; косметические салфетки высыпали из коробки, а потом грубо засунули обратно; чулки валялись по всей комнате, а запертый шкаф был взломан.

– Но у меня его нет!
– вслух сказала Дэни, как будто обращаясь к неизвестному. Звук собственного голоса напугал её куда больше, чем непонятность ситуации; она развернулась и выбежала из комнаты.

На верандах и во дворе горел свет, на лестнице не было теней, но она проверяла каждую ступеньку, держась руками за стену. Сердце бешено колотилось. Заслышав голоса и смех за закрытыми дверями столовой, она пробежала на цыпочках мимо них в тихий сад.

Лунный свет и черные тени не так пугали её, как дом. И она быстро шла по петляющим дорожкам между цветочными клумбами, кустами роз, жасмина и "королевы ночи".

Миновав неглубокий бассейн с каменными птицами по краям, она подошла к узким ступенькам, которые вели к домику для гостей.

Свет горел, но Лэш не ответил на стук. Она открыла дверь и вошла. Маленькая гостиная, казалось, была пуста, и, решив, что Лэш в спальне, она пошла к двери. Вдруг резкий звук заставил Дэни обернуться.

Лэш стоял на подоконнике, держась за раму. Она видела только ноги и часть его тела. Остальное было за окном. Казалось, он хотел сорвать цветок пурпурной бугенвиллии, которая росла рядом со стеной. Лэш пригнулся, спрыгнул на пол, стряхивая с головы сухие листья, и сказал:

– О Боже!.. Что ты здесь делаешь?

Дэни хотела задать тот же вопрос, но решила оставить эту тему и перейти к проблеме поважнее. Она перевела дух.

– Мою комнату снова обыскали. Везде, как в прошлый раз, только...

– То же самое здесь, - буркнул Лэш, - посмотри вокруг.

Дэни осмотрелась и увидела такой же беспорядок, как в собственной комнате. Испуганно вскрикнув, она подняла клочки белого пуха, лежавшие на краю дивана. Покойный Асбест, моющаяся несгораемая кошка; его набивку безжалостно выпотрошили, зеленые глаза смотрели укоризненно.

– Плоть - это прах, - вздохнул Лэш.
– И кошки тоже, судя по виду этой. Да, кто-то тут от души потрудился.

– Он влез через окно?

– Не знаю. Я знаю только, что он ничего не пропустил. Даже мыло разломил пополам, чтобы убедиться, что я ничего не спрятал в середине. Почти все положено на место, но не совсем аккуратно, как видишь. Вот, налей себе немного виски твоего отчима. Его, я надеюсь, не трогали.

Лэш плеснул в стакан чуть-чуть виски из бутылки, которую Тайсон оставил здесь в день их приезда, и, понюхав, с опаской пригубил.