– Я молился, Дуфар.

– Прошу прощения. Я только что допросил офицера Российской армии. У его брата находятся сведения стратегического значения.

– Кто его брат?

– Главный штаб ракетных войск.

– Это действительно важные сведения?

– Я видел список. Очень важные.

– Купи их или возьми даром. Теперь это твоя главная задача.

– Он предлагал их англичанам, те пока тянут резину, проверяют, осторожничают.

– Тогда поторопись ты.
– Бен Ладен всегда отличался стремительностью в решениях и того же требовал от своих людей.

– Я вылетаю в Москву, как только произведу здесь чистку.

– Какая помощь тебе требуется?

– Люди.

– Сейчас подумаю. Налмаз и Коршун должны быть в Ташкенте.

– Они не подойдут. Надо действовать в Москве, а они даже не знают русского языка.

– Что предлагаешь?

– Тут находится Возех, вы его помните по тренировочному лагерю, он проходил подготовку.

Пауза.

– Он ведь работает на Гузара?

– Да, господин.

– Это разумно. Дай ему трубку, и я поговорю с ним от себя.

Али Амир сдержанно улыбнулся и протянул сотовый телефон невозмутимо сидевшему воину:

– Господин Бен Ладен хочет говорить с вами, Возех.

Воин, час которого неожиданно пробил, вскочил с места и говорил с Бен Ладеном стоя:

– Да продлит Аллах вашу жизнь на долгие годы, Усама-шах!

– Возех, мальчик мой, как твой последний караван? Можешь не отвечать: раз ты жив, значит, груз доставлен на место.

– Вы правы, господин.

– Ты хочешь помочь нам в важном деле?

– Приказывайте, Усама-шах.

– Ты должен отправиться с Али Амиром - так его сейчас называют?
– в Москву и сделать все, что он скажет. Я заплачу тебе сто тысяч и заберу к себе, если оставаться в твоей стране будет опасно. Поэтому можешь действовать смело.

– Я сделаю все, что потребуется, - заверил его Возех, благословляя свою звезду.

– Дело важное, удачи тебе, сынок.

Гузар внутренне признал поражение. Вот так делаются дела. На твоих глазах у тебя перекупают твою опору, и твой гость становится хозяином в твоем доме. Али Амир может теперь приказать устранить тебя, потому что ты слишком много знаешь, и твой же воин не моргнув глазом свернет тебе голову.

Али Амир приступил к делу.

– Возех, - окликнул он своего воина.

– Слушаю, господин, - с готовностью отозвался тот новому хозяину.

– Пусть твои люди первым делом съездят и закопают куда-нибудь поглубже этого офицера - Дудчика.

– Живым?

– Зачем? Он должен быть мертвым, чтобы никому ничего не мог рассказать, а мы должны быть в этом уверены. Пусть думают, что он исчез, загулял. Это даст несколько лишних дней.

– Я схожу и застрелю его своей рукой, - предложил Возех.

– Ты не доверяешь своим людям? Если ты скажешь убить его, разве они не выполнят в точности твой приказ? Тогда с ними нельзя работать, и именно их надо застрелить собственной рукой.

Возех покраснел:

– Мои люди выполнят мой приказ в точности или же умрут.

– Тогда незачем оскорблять их недоверием. Ты должен делать только то, что они не могут сделать без тебя, - завершил Али Амир, преподнося своему новому помощнику урок в парадоксальной суфийской манере.

* * *

Пастух приказал по рации:

– Муха, приготовьтесь к штурму с парадного входа. На большом дворе два охранника. Один у ворот, второй гуляет по периметру. В доме не меньше трех человек смены, скорее - четыре. Доложите о готовности и действуйте по команде. Мы с Боцманом пойдем...

– ...другим путем, - буркнул про себя Боцман, проверяя экипировку.

– ...через внутренний двор. Задача - захватить дом без выстрелов и без единого трупа.

– Ты, конечно, имеешь в виду: с их стороны?
– довольно ехидно отозвался Муха.
– А мы?

Пастух отметил про себя, что постоянная работа в паре выработала у "набатовцев" - Боцмана и Мухи - одинаковую манеру пошучивать в напряженные моменты. Видимо, это давало им разрядку, хотя немного отдавало американскими боевиками - этакие небрежные ковбои. Что ж, следовательно, внутри группы Пастухова существует теперь "особое подразделение" со своими собственными традициями... Поэтому Пастух ответил ему в стиле Боцмана:

– Много текста, Олег. Мимо нас и муха не должна прожужжать, не то, что пуля.