Шрифт:
Действие второе
Лю (входит). Восприняв благие поучения наставника, я, Лю Цзюнь-цзо, поставил за домом в саду хижину для себя, трижды в день ем постное, читаю молитвы. Как быстро летят дни и месяцы!
(Поет.)
На мотив "Цветущая ветка" в тональности "наньлюй"
Ласточка с иволгой защебетали над цветами возле ручья — И вот уже лебеди, утки кричат, по глади пруда снуя. Над хризантемами дикий гусь пролетел в родные края — Ворона закаркала в диких сливах, закрылась в реке полынья. За сменой времен в раздумье слежу, нежность в груди затая, Щелкнешь пальцами — черную пашню сменяет желтое море жнивья. Кажется, сердцу не нужно ни славы, ни шелкового шитья, Я с усильем рву нефритовую цепь, золотую цепь бытия. Скакуна желаний, обезьяну страстей навеки стреножил я. На мотив "Седьмая песня из Лянчжоу" Каждый день я Будде молюсь и вдыхаю благовонные струи дымка, Это лучше, чем рис и дрова покупать и семью одевать в шелка. Если бы не наставник, что стало бы со мною, с Лю Цзюнь-цзо! (Поет.) Бодхисаттвы и махасаттвы [146] , вам, чей приют — облака, Спасибо вам и, наставник, тебе, кто избавил меня от мешка, Кто приблизил меня к себе, недостойного ученика, Теперь надо мною не властна строгих законов рука, Не подвержен я наказанью, не завишу от пустяка. Пустые надежды терзали меня, снедала меня тоска, Но от участи горькой, ждавшей меня, ушел я наверняка. Бесконечно учителю я благодарен, чья мудрость столь высока. Это он поведал мне слово Будды, изреченное на века, Чтобы стал я монахом, лишенным тревог, в тиши своего уголка, Если ж огонь страстей во мне затлеет исподтишка, Успокою себя, станет мысль моя от желаний земных далека. Буду четки перебирать и слушать шум родника, Буду молча сидеть, не шевеля даже кончиком языка. Буду вздыхать я над опавшими лепестками цветка, Буду в вечернем тумане бродить под легкий шум ветерка.146
Бодхисаттвы и махасаттвы— в буддизме существа, достигшие столь высокой степени просветления, что могли бы стать буддами, но не делающие этого, чтобы продолжать помогать другим обрести спасение.
Намо Эмитофо! Пора мне предаться созерцанию.
Сын (входит). Я — сын Лю Цзюнь-цзо. С тех пор как отец стал жить по-монашески, мой дядя каждый день пьет вино и милуется с матерью. Надо сказать об этом отцу. Откройте, откройте!
Лю.Кто это там просит открыть ворота?
(Поет.)
На мотив "Браню милого"
Вот и завесы я опустил из легкого бамбука, У меня спокойно — ни суеты, ни шума, ни малого стука. Даже скрип одностворчатой двери здесь — невыносимая мука. Ничто не смущает меня, с миром у нас разлука. Смотреть ни на что не хочу, пред собой гляжу близоруко, Не хочу ничего больше слышать и не слышу ни звука.Сын.Откройте!
Лю
(поет)
На мотив "Тронут монаршей милостью"
Это, наверно, моя жена сетует в миру, Что под полог к ней я не вхожу, забравшись в свою нору. В курильнице жгу благовонную палочку. Одежду оправлю — кто там стучится, к злу или к добру? В руки четки поспешно беру. Может быть, свежей воды принесли ко мне в конуру? Может быть, свежий чай мне принесли поутру? Быстро иду по ступеням, но, прежде чем отопру, Гляну в окно через занавес, что колышется на ветру. Сын.Откройте!Лю.Да кто там?
(Поет.)
На мотив "Песнь сборщиц чая"
От солнца в глазах зарябило — кто это там? Уж не будда ль, не бодхисаттва ли явился к моим вратам?Сын.Откройте мне!
Лю (открывает ворота, видит сына, продолжает петь)
Ах, это мой мальчишка, избалованный не по летам? Должно быть, в доме опять нашлась работа кнутам? И жаловаться ко мне ныне явился сам. Зачем ты пришел, сынок?Сын.Без дела ваш сын не пришел бы! Отец, с тех пор как вы начали благочестивую жизнь, моя мать каждый день пьет вино и милуется с дядей. Об этом я и хотел сказать вам.
Лю.Это правда? Пьет вино и милуется с дядей?
Сын.Сущая правда, я не лгу!
Лю (гневаясь). Хорош же этот мерзляк, сын нищей шлюхи! Полумертвым валялся на снегу, я его спас, сделал своим названым братом. Вижу, что он человек рачительный, доверяю ему все свое миллионное состояние, а он… Вот доберутся до него мои руки! (Видит знак "терпение".)Ладно, сынок, иди поиграй.
Сын.Папа, ты бы вернулся домой.
Лю
(поет)
На мотив "Застава пастуха"
Ты огорчил меня, в сердце моем досада. Не подвела ли тебя юная зоркость взгляда?Сын.Не подвела, я ясно видел!
Лю
(поет)
А может, наша соседка — сердцу его отрада?Сын.Да нет же, дядя пил вино с моей мамой.
Лю
(поет)
Правдивы ли слова твои, мое чадо? Не обманны ли речи твои, нет ли в них яда?Сын.Как я посмел бы обмануть?
Лю.Ну, коли не обманываешь, я так этого не потерплю!
(Поет.)
Не нужны мне ивовые канги, и железной цепи не надо, И к судье не пойду я по поводу этого семейного разлада. Знай — ты умрешь от моей руки, и минует тебя пощада!