– Убить тебя и забрать Заточенную душу?

– Убить нас всех, - поправила Закейра.
– Он выдаст сферу за собственную находку. Ему не нужны свидетели, которые могут разоблачить его. Уверяю тебя, Хагер из Стендара, у Рамата достаточно денег и красноречия, чтобы убедить в своей правоте и саму госпожу Акмору. Уверена, тебе не услышать от него ни слова правды.

– Если он станет говорить против тебя, как мне понять - коему верить?

– Прислушаться к своему сердцу?
– предложила она и как бы невзначай поддела рукой юбку мантии. Ткань задралась, обнажая смуглое колено.
– Заточенная душа - моя. Открытие, на которое меня благословили боги.

– Допустим, я поверил. Чего ты хочешь?

Юбка задралась еще выше.

– Ты согласишься на предложение Совиной Головы, но будешь охранять нас от разбойников и следить за тем, чтобы я добралась до Фьергарда живой и с Заточенной душой.

– А Совиная Голова?

– Ты убьешь его, - сказала она так запросто, словно предложила выкорчевать куст.
– Незаметно, будто он тоже погиб от рук разбойников. А когда я привезу свою находку, орден даст мне много, очень много золота. Я охотно поделюсь с тобой, Хагер из Стендара. Не знаю, сколько предложит Рамат, но мое предложение в любом случае щедрее. И потом...
– теперь ее нога оказалась голой до самого бедра, - ... мы можем быть не только партнерами, но и гораздо ближе...

– Меня интересует только золото, - разочаровал ее Хагер.

Красотка не выглядела расстроенной. Напротив, продолжала все так же лучезарно улыбаться.

"Наверное, рассчитывает переубедить меня в пути".

– Пусть будет так, Хагер из Стендара. Я согласна скрепить наш договор любыми подходящими тебе клятвами.

"Правильно ли я поступаю, не посоветовавшись с остальными?"

– Я не могу дать тебе ответ прямо сейчас, - попытался отделаться он, но девушка категорично махнула головой.

– Нет, Хагер, сейчас или никогда. Я знаю этого человека и знаю, какими убедительными могут быть его слова. Если ты не согласишься сейчас, ты ответишь согласием ему. Утром.

"И что мне ответить?"

История Закейры от и до выглядела убедительной. Конечно, девушка могла искусно врать, но ведь и Совиная Голова мог обманывать с не меньшим умением. К тому же он явно что-то утаивал. Разговор, начатый в зале, окончился ничем после очередного вопроса. Наверное, не самого приятного для искателя прошлого. Хренова дилемма.

– По рукам, - ответил Хагер, а про себя подумал, что еще не раз пожалеет о столь опрометчиво быстро принятом решении.

Ладонь Закейры оказалась до неприятного мягкой, словно девушка в жизни не занималась ничем, тяжелее расчесывания волос. Держа его ладони в своих руках, она нараспев произносила молитву Арнииру - богу странствий и покровителю всех путников, прося его стать свидетелем их устного договора. Хагер ни на секунду не поверил, что эта молитва имеет хоть какое-то значение, но неприятное подозрение червем точило душу.

Стоило синеглазой красавице покинуть комнату, Хагер скинул доспехи, положил их около кровати и забрался под шкурные одеяла. Ничего не прочищает голову лучше, чем крепкий сон.

"Уже пора запомнить, что предчувствию скорой задницы стоит доверять", - думал Хагер, глядя на стоящего на пороге Рамата Совиную Голову.

Археолог выглядел уставшим, словно всю минувшую ночь провел за научными изысканиями. Не исключено, что так оно и есть. А может, в объятиях своей синеглазой любовницы. То, что он хочет завладеть ее реликвией, вовсе не означает, что Закейра перестала интересовать его как женщина.

– Могу я войти, уважаемый Хагер из Стендара?

Воин покачал головой, опустил ноги на пол. Сарф и Брандин все еще дрыхли - черт знает, когда притащились, но на грудь приняли немало - комната полнилась ароматом перегара. Пусть проспятся. И что их всех вчера понесло на дно стакана? Будто сговорились.

– Поговорим внизу, - проговорил, натягивая сапоги.

Не нужно быть провидцем, чтобы догадаться, о чем пойдет разговор, но воин не стал забегать вперед и предоставил археологу право первого голоса. Совиная Голова придирчивым взглядом осматривал комнату, словно искал в ней что-то или кого-то. Хагер же терпеть подобного не мог. И неважно, что ему нечего скрывать, - чужое любопытство он старался пресекать в зародыше. Нечего совать нос, куда не просят.

Хагер почти вытолкал любителя древностей за дверь, последовал за ним.