Зак почувствовал, как племянница вздрогнула и постаралась отстраниться. Повисла неловкая пауза. Зак пытался перевести все в шутку, как-то растормошить ее, даже предлагал устроить заплыв наперегонки... И ему почему-то не пришло в умную голову, что девочка просто повзрослела и стала по-новому оценивать свои ощущения.

Аделина и сама не поняла, отчего отчаянно затрепыхалось сердечко, почему жаркая волна прокатилась по ее юному телу от одной только сводящей с ума палитры запахов мужского тела и изысканного, немного терпкого парфюма, каким обычно пользовался сиреневолосый асур.

Обратно во Дворец шли молча. И Линку злила и обижала отеческая забота растерянного Закиараза, как бы она не простудилась. Хотелось от него чего-то другого, а чего, она и сама не понимала, не могла четко сформулировать.

Кажется, именно тогда она впала в меланхолию, пытаясь разобраться в своих чувствах, каком-то неясном томлении, в своих противоречивых желаниях и даже пыталась писать стихи. Хотелось постоянно видеть объект своих грез, и не радовали развлечения, устраиваемые друзьями-ровесниками.

Зак не замечал перемен, точнее, он их видел, но никак не мог связать с собственной персоной. А гордость и самолюбие маленькой демоницы вопили о том, что она не должна показывать, насколько брат отца завладел ее мыслями и необузданными мечтами, борющимися с блуждающими в теле подростка (с кровью трех рас - человека, асура и шаса) гормонами.

Аделина переключилась на ровесников "назло врагам", в надежде, что Зак хотя бы поревнует. Бедная девочка "забывала" о том, что для Зака существовала только одна желанная женщина - ее мать, Таис. А она была лишь ребенком безнадежно любимой женщины, которого он помнил совсем крохой, который рос на его глазах, которого он с легкостью читал, как открытую книгу.

Аделина, "заболевшая" неправильной любовью, подошла к вопросу очень основательно - ее совершенно не останавливало то, что Закиараз получался ей практически родным дядей. Но все же, на всякий случай (а вдруг повезет?) решив произвести экскурс в историю своей замечательной по всем статьям семейки, Аделина основательно потрясла архив библиотеки шасов и асуров на предмет "скелетов". Много дней пришлось провести в среди запылившихся от времени книг, несмотря на всякие магические заклятия, призванные отвечать за сохранность раритетов и бесценных подлиных документов, прежде чем она раскопала почти полное, а главное достоверное описание того периода, когда дедушка Ваэль только-только решил обзаводиться потомством. Теперь многое из умалчиваемых взрослыми историй было более понятними, и предстояло решить - что их этих сведений она могла бы использовать к своей выгоде, а о чем не следует распространяться.

Попытки самостоятельно справиться с "неправильной" любовью и оставить глупую затею, успеха не имели.

Покуролесив несколько месяцев, повзрослев душой и телом, наделав кучу непоправимых ошибок и невинных глупостей, Аделина поняла, что наваждение не прошло. И ее мысли по-прежнему занимает сиреноволосый Закиараз. И тогда она решилась на первый шаг.

Разговор получился нелегким. Аделина сначала "приняла на грудь" для храбрости, затем выловила Закиараза и, утащив его под предлогом прогулки в одну из беседок в дальней части огромного парка, краснея и запинаясь, призналась ему в любви.

Зак (проявив чудеса тупоумия), ответил, что тоже ее любит, что всегда ее любил и будет любить, потому что невозможно не любить такое чудесное дитя - ребенка своего брата и любимой подруги.

Взбешенная девушка чуть ли не топала ногами от досады. Еле сдерживая слезы и кусая губы, она решилась на последнее средство - предъявить Право Выбирающей. Как Зак предугадал ее попытку (не иначе, раньше просто прикидывался), но, взбледнув с лица, он прижал к себе упирающуюся в истерике девчонку, ожидавшую совсем другой реакции на свое признание и жаждущую совсем других ласк, и, гладя по гладкому шелку волос, шептал:

– Не надо, девочка моя, не произноси эти слова вслух. Я не могу быть твоим, родная... Я не достоин твоих слез, малышка... Крошка моя, я надеялся, что никогда не стану причиной твоего горюшка... Ты еще ребенок и, когда станешь настоящей демоницей, многие и многие сердца асуров будут у твоих ног, ты сможешь выбрать лучшего из лучших... Мне невыносимо больно... но, чтобы тебе не было больнее потом, ты должна знать...

Он сбивчиво говорил ей о том, как она ему дорога... о том, что никогда не сможет полюбить ее так, как она того заслуживает... и под конец признался, что не собирается ни с кем связывать свою жизнь, потому что у него есть мрачная постыдная тайна - незаконнорожденные дети, матери которых имеют больше прав на него, нежели Аделина.

Линка нашла в себе силы оттолкнуть асура и ретироваться, спасая остатки раздавленного самолюбия... Обида душила. А из всего вышесказанного Закиаразом, запало в память только то, что препятствием являются его дети.

Расстроеный разговором не меньше нее, Зак растерянно остался стоять на месте. Он надеялся, что девочка поняла его правильно. Все-таки благоразумия ей не занимать - все утрясется. По понятным соображениям он не мог рассказать об этом недоразумении ни Таис, ни Дайанару. С Яном и Эсаром тоже не хотелось делиться. Все-таки Лина доверила ему свою сердечную тайну, и он не вправе выносить это на всеобщее обсуждение. Жаль, Бриана сейчас гостила у родителей-драконов. Можно было спросить мудрого совета, не называя имен, хотя, она тоже слишком проницательна... Зак решил промолчать.