Руки у девчушки были связаны, рот заклеен полоской скотча, а потому Костяй ограничился тем, что помог забросить пленницу на заднее сиденье машины. С особой тщательностью захлопнул дверцу.

– Появятся блондинки, звони!
– Зэф рывком послал «форд» вперед, заставив одну из путан шарахнуться в сторону.

Машина выехала на шоссе, прибавила скорость. Вскинув голову, что-то промычала пленница, но жалобы ее Зэфа не интересовали. Кивнув в сторону девушки, Костяй вслух усомнился:

– Слушай, а может, она не знала?

– Зато мы с тобой узнали.
– Зэф криво улыбнулся.
– Или тебе понравилось лечиться?

Костяй смущенно потер татуированную кисть. Уколы, которые им вкатили сразу по прибытии в клинику, он помнил до сих пор. Ни ходить, ни сидеть не могли, наверное, часа два - только терпели и матерились. А все из-за одного-единственного траха. Отмечали куш, выпили, заодно с девочкой расслабиться решили. Вот и расслабились.

– Делать-то с ней что будем?

– Как это что? Все, что положено. Оприходуем красавицу, а после путевочку выпишем. В Сочи.

– Как это оприходуем?

– А как их обычно приходуют? Или уже забыл? Девочка-то и впрямь классная.

– Так она ведь это… Заразная.

– Резину наденем. Я специально у лепилы интересовался, он зуб дает, что с резиной эта хрень не передается.

– А если все-таки передастся?

– Тогда поедем и оприходуем самого лепилу.
– Зэф хмыкнул.
– Да ты не дрейфь. Не хочешь, не надо. Если что, я за двоих поработаю.

– Да нет, чего там. Это я с удовольствием.
– Костяй сцапал девчушку за хрупкую шейку, огладил дрожащую спину.
– Черт! Забыл, как ее зовут.

– А нам это без надобности. Джакоп у них тоже имен не спрашивает.

– Слушай, может, ее отвезти к Альбертику?

– Ты что, охренел? Альбертик порченый товар не принимает.

– Так он и не узнает ничего.

– Придурок! Он же их налево пускает.

– Что значит «налево»?

Зэф поглядел внимательно:

– А вот доживешь до семидесяти, поймешь. В смысле, значит, когда почечку нужно будет свежую пересадить или зубки подновить. У нас, браток, треть мира уже на имплантантах кукует.

– Ну да?
– Костяй действительно удивился.
– И что же власть? Неужели ничего не знает?

– Дубина! Она-то в первую очередь доноров и пользует. И Черчилль, и Брежнев, и Рузвельт - все, считай, на чужих запчастях жили. Да и наши олигархи такими штучками не брезгуют.

– Так нам ее что, мочить?

– А тебе жалко?
– Зэф исторг глубокий вздох.
– Лох ты, Костяй, лохом и останешься. Тут принцип важен. Знаешь такое слово? Это, брат, покруче понятий. Потому что не перед братвой, не перед кем-то, а перед самим собой. И если я себя уважаю, то я ни одной твари не позволю собой крутить. Усек? Вот и нишкни.

– Так, может, Альбертик ее подлечит? Мы ведь могли и не знать, что она больная.

– Хочешь, чтобы Джакоп тебе шею свернул?
– Зэф снова глянул вприщур и многообещающе.

От его недоброго взгляда Костяй тотчас почувствовал себя неуютно.

– Да нет, я ничего. Только нам что же, с пустыми руками возвращаться?

– Зачем же с пустыми… - Зэф притормозил на перекрестке, свернув направо, качнул головой в сторону сияющего огнями здания.
– Это у нас, кажется, «Ночной ковбой», верно?

– Он самый. А что?

– Вот здесь и отоваримся. Мы ведь с тобой давненько тут не бывали. Помнится, раньше молодняк сюда валом валил.

– Он и сейчас валит. Дискотека из крутых. Аттракционы, стриптиз, прочие заморочки.

– Видишь, как все славно!… - Зэф рассеянно циркнул слюной поверх опущенного стекла.
– Короче, заедем, глотнем коньячку, оглядимся. Думаю, пару подходящих телочек найдем.

– Блондинок?

– Это уж как получится…

Костяй воодушевился. На пару с Зэфом такие дела обычно проворачивались быстро и красиво. Кроме того, новенькие - это всегда новенькие, - не шлюшки очередной «анфисы» и не уличные обкуренные соски. Иной раз среди телочек попадались такие, что впору было жениться. Забавно, но с Зэфом Костяй и сам превращался в гурмана. Кроме того, чем-то эти ночные забавы напоминали ему охоту, а охоту Костяй любил.