— Даже и тогда мы не перестали верить, что ты придешь, — тянула свое ткачиха. — Клялись, будто видели тебя над юнкайским лагерем верхом на драконе. Каждый день мы высматривали тебя.

Она не могла прийти. Не посмела.

— Что произошло после падения города? — спросил Скахаз.

— Бойня. Легионеры запечатали Храм Благодати, где больные молили богов об исцелении, и подожгли его. Вскоре пожары запылали во всем Астапоре. Люди метались по улицам, пытаясь спастись, но выхода не было: юнкайцы никого не выпускали из города.

— Вы-то, однако, ушли, — заметил Скахаз.

— Я по ремеслу каменщик, как и отец мой, и дед. Дом наш, еще дедом поставленный, лепится к городской стене — разобрал ее по кирпичикам, и готово. Друзья, которым я рассказал об этом, помогли мне проделать ход.

«Я оставила совет для управления этим городом, — думала Дени. — Лекаря, ученого и жреца». Красный Город помнился ей сухим и пыльным — ему снились жестокие сны, но жизнь в нем кипела. На островках посреди реки Червь встречались влюбленные, на площади Кары с людей спускали кожу полосками и вывешивали их на поживу мухам.

— Вы хорошо сделали, что пришли, — сказала она астапорцам. — В Миэрине вы сможете жить спокойно.

Сапожник поблагодарил ее, старый каменщик поцеловал ей ноги, но ткачиха ничуть не смягчилась. «Она знает, что я лгу, — поняла Дени. — Знает, что покоя им здесь не видать. Астапор горит, а за ним придет черед Миэрина».

— За ними придут другие, — сказал Бурый Бен, когда беглецы вышли. — У этих лошади были, а большинство идет пешим ходом.

— Сколько же их? — спросил Резнак.

— Сотни, — пожал плечами Бен. — Тысячи. Больные, обожженные, раненые. Коты и Сыны Ветра гонят их на север бичами и копьями, убивая отставших.

— Ходячие рты… да еще и больные? — заломил руки Резнак. — Не надо бы пускать их в город, ваше величество.

— Точно, — согласился с ним Бен. — Я, конечно, не мейстер, но гнилые яблоки с хорошими лучше не смешивать.

— Это не яблоки, Бен, — сказала Дени. — Это люди, мужчины и женщины. Больные, голодные и напуганные. — Ее дети. — Напрасно я не помогла Астапору.

— Их все равно было не спасти, ваше величество, — заметил сир Барристан. — Вы предупреждали короля Клеона, что война с Юнкаем его погубит. Он был глупец и обагрил свои руки кровью.

Разве ее руки чище? Даарио говорил, что все короли — либо мясники, либо мясо.

— Он был врагом наших врагов. Встретившись у Рогов Хаззат, мы бы раздавили Юнкай совместно.

— Как только вы увели бы Безупречных на юг, Сыны Гарпии… — возразил ей Скахаз.

— Знаю, знаю. История Ероих повторилась снова.

— Что за Ероих такая? — спросил Бен Пламм.

— Девушка-лхазарянка, которую я, как мне думалось, спасла от насильников… но в конечном счете ей пришлось еще хуже. В Астапоре я оставила десять тысяч таких Ероих.

— Ваше величество не могли знать…

— Я королева. Я обязана была знать.

— Прошлого не воротишь, — заявил Резнак. — Молю вас, ваше великолепие, не медлите: сделайте благородного Гиздара своим королем. Пусть он договорится с мудрыми господами о мире.

— Мир? На каких условиях? — «Остерегайся душистого сенешаля», — сказала Куэйта. Сивую кобылу она предсказала верно — может, и относительно благородного Резнака не ошиблась? — При всей своей молодости и малой осведомленности в военных делах я все-таки не ягненок, покорно идущий в логово гарпии. У меня есть мои Безупречные, и Вороны-Буревестники, и Младшие Сыновья, а также три отряда вольноотпущенников.

— Еще и драконы, — ухмыльнулся Бен Пламм.

— В яме! — воздел руки Резнак. — В цепях! Что пользы в драконах, которыми нельзя управлять? Даже Безупречные боятся открывать двери, чтобы их покормить.

— Как? Любимчики королевы? — опешил Бен. Этот наемник, в котором смешалось полдюжины разных кровей, всегда любил драконов, а они любили его.

— Хороши любимчики. Чудовища, пожирающие детей. Мы не можем…

— Довольно, — прервала его Дени. — Об этом мы говорить не будем.

Резнак съежился, напуганный яростью в ее голосе.

— Простите, ваше великолепие, я не…

Его утихомирить было легко, а вот Бена…

— Ваше величество, у юнкайцев три вольных отряда против двух ваших. Говорят еще, будто они послали в Волантис за Золотыми Мечами, а их десять тысяч, ублюдков этих. Кроме наемников, у Юнкая четыре гискарских легиона — а то и больше, — и в Дотракийское море тоже будто бы послано, чтоб натравить на нас большой кхаласар. Без драконов нам зарез, вот что я вам скажу.

— Прости, Бен, я не осмелюсь их выпустить, — вздохнула Дени.