Шрифт:
— О чем я думал?.. — прошептал он. — Да и сам хорошенько не знаю, ваше величество.
— Как не знаете?.. Вы, наверное, думали о ней?!
Он изумленно поднял глаза. Екатерина пытливо в него всматривалась. Ее светлые, блестящие глаза были так близко-близко, ему становилось даже страшно.
— О ком о ней? — запинаясь, прошептал он.
— Dieu, que sais-je? Да, наверное, у тебя есть «она», celle, que vous aimez!.. Eh bien, moi franchement, mon ami — ведь ты ее любишь?
Сергей вдруг замедлил шаг, почти остановился и, прямо взглянув на императрицу, в каком-то порыве, почти отчаянно выговорил:
— Oui, je l'aime, votre majest'e!
И он опять стал соразмерять свой шаг с шагом императрицы.
Прошло несколько мгновений. Далеко-далеко раздавалась соловьиная перекличка, какая-то большая рыба плеснулась в озере; в древесных ветках раздался шорох, спросонья встрепенулась птица — и опять все смолкло.
— Где она, близко или далеко?
— Далеко…
— И она вас любит, или вы еще не знаете чувств ее?
— Я верю ей, что она меня любит, ваше величество…
Еще прошло несколько мгновений молчания. До дворца было уже недалеко.
— Ну, и спасибо вам за вашу откровенность, — тихо и медленно произнося слова, сказала Екатерина, — я в вас не обманулась… Желаю вам полного счастья, которого вы заслуживаете. Я отдохнула и теперь пойду одна. Прощайте… mersi, mon ami!
Она оставила его руку, кивнула головой и повернула на дорожку ко дворцу.
Он остановился и долго стоял неподвижно, почти без мысли, почти в полузабытье. Но вот он очнулся, огляделся, прислушался — легкие шаги императрицы давно смолкли. Кругом было пусто и тихо. Он поспешил другой дорожкой. Его сердце шибко стучало, кровь то приливала к лицу, то опять отливала. Неясное смущение не покидало его, но тоска, давившая все это последнее время, вдруг улеглась, почти совсем пропала — было легче дышать, мало-помалу явилась бодрость.
«Таня!! Таня!!» — страстно шептал он…
XXIX. СУДЬБА
Вернувшись к себе, Сергей с изумлением увидел, что его дожидается Моська.
— Степаныч, что такое? — спросил он. — Что это ты так поздно приехал, все ли благополучно?
— Не тревожься, сударь-батюшка, успокоительно пропищал карлик, — все у нас как след быть, разве вот только мусье Рено на голову жалуется, ну да старуха Маланья ему горчичники приставила, завтра будет как встрепанный…
— Так чего же ты так поздно приехал?
— Так чего же мне и не приехать, — обиженно отвечал карлик, — запрета от тебя, сударь, кажись, еще не было. Стосковался по тебе — ну вот и приехал!.. Ведь шутка ли: пятый день нонче как ты домой не наведывался. Так и не стерпел я, чтобы не проведать. Да вот еще и писулька к тебе есть…
И он изменил обиженное выражение своего лица на лукавую улыбку.
— Письмо? От кого? Давай, Степаныч!
— От кого письмецо-то?! Да так полагать надо, от княжны нашей, от Татьяны Владимировны… И где ж это оно, куда я его?! В кармашек его сюда положил, ан и нету… уж не затерял ли как дорогой?
Карлик уморительно засуетился, выворачивал карманы своего кафтанчика, делал испуганное лицо.
— Степаныч, да ты шутишь, что ли, или серьезно?! — начиная волноваться, крикнул Сергей. — Разве можно терять письма, этого еще недоставало!..
Карлик тихонько засмеялся.
— Ну, ну, не кипятись… и впрямь шучу. Да и ты тоже хорош, Сергей Борисыч, как погляжу на тебя. Ну, слыханное ли дело, чтобы Моська потерял что, а особливо письмецо такое? Да ведь знаю же я, коли Моська один — так его встречают — «зачем мол приехал?» Дескать «и не надо бы тебе вовсе!» Ну, а письмецу этому не скажут небось — «зачем ты, мол, появился?» Может, ради письмеца и Моська прощение получит…
— Степаныч, это ты никак обижаться вздумал, а не то с жары ошалел? Я тебя спрашивал со страху, не случилось ли чего, а приезду твоему и без письма рад.
— Ну, говори теперь, говори, вывертывайся, — ворчал Моська. — А вот не дам писульку, так и увидим, кому это ты рад!
Сергею вдруг стало весело, привольно как-то, он схватил карлика на руки, высоко его приподнял, потом взял под мышку, а другой рукой стал щекотать его.
— Защекочу, Степаныч! Подавай письмо!
— Ой, батюшки! — пищал Моська. — Да отпусти ты, непутевый, не то так визжать начну, что со всего двора сбегутся… Отпусти, дам я тебе письмецо…
Сергей поставил его на пол. Моська вдруг принял степенный вид, вынул из заднего кармана кафтанчика письмо и почтительно подал его Сергею.