– Какой кошмар! – потрясение прошептал Нортроп. – И в то же время какая изумительная удача!

– Удача?! – удивленно взглянул на него Питт.

– Конечно. Находка такого огромного количества идеально сохранившихся человеческих тел, в буквальном смысле замороженных во времени, – самое настоящее чудо. Вы только подумайте, какой гигантский потенциал откроется для криогенных исследований! А в будущем не исключено даже, что удастся вернуть их к жизни!

Слова Нортропа оглушили Питта похлеще удара обухом по голове. Неужели науке и такое когда-нибудь станет доступно, и в один прекрасный день ледяные статуи мертвых пассажиров и матросов “Мадраса” оживут и вновь заговорят?

– Тогда и вы подумайте, – заговорил он после паузы, потребовавшейся ему, чтобы собраться с мыслями, – какой здоровенный кусок истории придется переписать заново, если начнут делиться воспоминаниями воскрешенные через двести лет после смерти.

Гляциолог примирительно вскинул руки:

– Давайте лучше не будем вдаваться в подробности. Мы с вами все равно до этого не доживем.

– Давайте не будем, – согласился Питт. – И все же хотелось бы мне хоть на минутку оказаться рядом и посмотреть на реакцию этих бедолаг, когда они увидят и поймут, во что превратилась их родная планета, начиная с 1779 года.

Часа через четыре штормовые облака ушли за горизонт, а еще через час улегся и ветер. Кокс выбрался из пещеры и начал размахивать, как флагом, желтым брезентовым чехлом. Около дюжины крошечных человечков, ползущих по льду муравьиной цепочкой, заметив сигнал, изменили направление движения в сторону пещеры и увеличили темп. В общей сложности Питт насчитал десять бирюзовых комбинезонов. Когда группа спасателей приблизилась, он увидел, что во главе ее упругой походкой вышагивает сам капитан Гилспи, а в замыкающей процессию маленькой фигурке безошибочно опознал журналистку Эви Тан.

Тридцать минут спустя Гилспи обнял Питта и с улыбкой сказал:

– А погода-то разгулялась. Как раз для экскурсий...

– Добро пожаловать в антарктический музей морских древностей, – подхватил тот, пропуская капитана в расщелину и жестом собственника указывая на корпус “Мадраса”. – Только не поскользнись, когда будешь подниматься по лестнице, вырубленной, кстати, твоим замечательным помощником. Между прочим, я обещал Аире от твоего имени звание лучшего ледосека и корморуба Южного полушария.

Пока Питт и Гилспи в сопровождении Эви, отщелкавшей между делом как минимум десяток кассет пленки, обходили “Мадрас”, Кокс и Нортроп вместе с прибывшими на подмогу членами экипажа “Полярной бури” впряглись в сани с находками и потащили их на ледокол.

Питт был приятно удивлен, когда Эви, закончив съемку, расстегнула парку, без стеснения задрала толстый свитер и приклеила скотчем отснятые пленки к нижнему белью. Поймав его взгляд, она улыбнулась:

– Лучшая защита от мороза.

Джейк Буши, первый помощник, вызвал Гилспи по рации. Капитан выслушал сообщение и со злостью запихнул переговорное устройство в карман. По выражению его лица Питт без слов догадался, что настроение капитана резко испортилось.

– Нам нужно срочно возвращаться на борт.

– Еще один шторм надвигается? – испугалась Эви. Гилспи мотнул головой:

– Хуже. Проклятая подлодка только что всплыла меньше чем в полумиле от “Полярной бури”.

Уже на подходах к ледоколу они смогли хорошо рассмотреть отчетливо вырисовывающийся на фоне глянцево-белой поверхности льда черный китообразный силуэт субмарины. А приблизившись, разглядели группу офицеров, неподвижно застывших у лееров рубки, и орудийный расчет, хлопочущий у расчехленной пушки. От “Полярной бури” подлодку отделяло всего около четверти мили.

Гилспи чертыхнулся и вызвал по рации первого помощника:

– Буши!

– Слушаю, сэр.

– Немедленно задраить все люки и переборки, а экипажу и ученым надеть спасательные жилеты.

– Так точно, сэр, – ответил Буши. – Включаю автоматику. Сейчас оповещу экипаж и научную группу по громкой связи.

– Чуяло мое сердце, что не доведет нас до добра этот проклятый корабль-призрак, – пробурчал себе под нос Гилспи. – Его невезучесть, похоже, заразительна.

– Что ж, возблагодарим судьбу хотя бы за мелкие подачки, – философски пожал плечами Питт. – По ледовому полю торпеду не пустишь.

– Верно, но у них еще и палубная пушка имеется.

Тревожный рев сирены, извещающий об аварийном закрытии переборок, оглушительной какофонией разорвал тишину, разнесясь на мили вокруг в морозном воздухе. Питт и его спутники, напрягая последние силы, спешили к ледоколу. Полозья тяжелых саней глубоко проседали в снег, оставляя за собой широкий след и облегчая задачу подталкивающим их сзади людям. У спущенных сходней толпились матросы и офицеры “Полярной бури”, азартно размахивающие руками и призывающие поторопиться.