– Спать теперь, - вяло попросила я, и Клин послушно несет меня в расстеленную кровать. Сам садится на пол рядом с изголовьем.
– Ложись рядом. Домогаться не буду.
– Здорово, сил еще осталось на иронию.

– А не боишься, что я буду?

– Напугал ежа голой жопой, - фыркнула я и закрыла глаза, проваливаясь в сон.

За ночь я просыпалась несколько раз - вернее, меня исправно будил Клин. Когда край неба немного посветлел, я встала, и пошатываясь, пошла в ванну. Клин топал следом. Я плюхнулась в горячую воду и застонала. Меня тут же выдернули из блаженной неги. Я поболтала мокрыми ногами в воздухе, и смирно попросила:

– Положи обратно!

– Ты стонала.

– Женщина может стонать не только от боли, - просветила я его, забираясь обратно в воду.
– Но еще и от удовольствия.

– А то я не знаю, - хмыкнул он, садясь на пол рядом с бадьей.

– Кто ж тебя знает!
– Я усердно добавляла всякие травы в воду.

– Что это?

– Это травы. Тонизирующий сбор. Чтобы почувствовать себя человеком, а может быть, даже женщиной, - охотно вступила я в диалог.

– Ты и так женщина.
– Буркнул он.

– Мне приятно, что ты это заметил, но выглядеть женщиной, и чувствовать себя таковой - две большие разницы!
– продолжала я болтать. Клин тяжело вздохнул.
– Клин?

– Что?
– мрачно отозвался он.

– А почему ты остался? Тебе же это противно.

– Я никогда не оставляю неоплаченных долгов.

– Я так и думала.

– И воспользовалась этим.

– Ну, а что мне оставалось делать? Времени у меня оставалось в обрез, а кроме тебя кандидатов не было. Ты меня ненавидишь?

– Да.
– Короткий, лаконичный, а главное, честный ответ. Обожаю этого мужика.

– Ты не переживай. Три года - это много. Через полгода будешь уже на свободе, - попыталась я его утешить.

– Я сказал - три года, значит, три года.

– Тебе уже через полгода некому будет отдавать долг, - попыталась я доходчиво ему объяснить. Угрюмое непонимание в ответном взгляде заставило меня вздохнуть и оставить эту тему.
– Ладно. Эта неделя будет для тебя напряженной, потом будет полегче.

В ответ - тишина. Спит, что ли? Я свесилась с бортика бадьи и заглянула Клину в лицо. Нет, не спит. Мрачный ответный взгляд, и я снова залезла в воду.

Ближе к обеду мой охранник разродился новым вопросом, от которого я чуть не подавилась:

– Какой богине ты служишь?

Я старательно откашлялась, вытерла слезы, и уточнила:

– С чего ты взял, что я служу богине? Может, богу?

– Богине.

– Ну, раз ты знаешь, что Богине, попробуй сам догадаться, какой, - хмыкнула я и потрогала стекло. Там, за окном кружился первый снег. Клин насупился, и повторил вопрос. Я вздохнула, подышала на стекло и грустно ответила:

– Маске.

Далее следовала непереводимая игра слов, суть которой сводилась к тому, что все бабы ведьмы, а я среди них первая. Я выслушала с интересом и спросила по окончании тирады:

– Ты из-за бабы в цепи угодил, что ли?

Тирада пошла по второму кругу, и я сделала вывод, что угадала.

– Клин, ты не переживай так, - посочувствовала я.
– И вообще, какая принципиальная разница тебе, какой Богине я служу? Я же не спрашиваю, чей ТЫ жрец.

Клин как будто налетел на невидимую стену, запнувшись на вдохе. Потом осторожно, как будто ступая на тонкий лед, спросил:

– С чего ты взяла?

Я хмыкнула, соскочила с подоконника, пританцовывая подошла к нему, приложила ухо к его груди, там, где мощно стучало сердце. Рубашку, кстати, он так и надел. Клин окаменел, не пытаясь оттолкнуть меня. Я царапнула ногтем гладкую кожу, отошла, вздыхая.

– Он у тебя - там. В сердце.

– Не правда.

– Правда, - я обернулась, с удивлением рассматривая мрачное лицо мужчины.
– От того, что ты на него обиделся, он никуда не ушел.

– Я...

– Ты, ты, - я почти силком усадила Клина на кровать, легла, положив голову ему на колени.
– Ты думаешь, зачем я к тебе так близко подходила? Сначала подумала, что мне показалось, потом посмотрела как следует, поняла, что не ошиблась.... Простой человек не сможет смирить Жрицу, когда у нее ломка. Каким бы сильным он не был.
– Снизу его лицо казалось комично-серьезным.
– Через полгода ломка закончится.

– Я уйду через три года, - мою голову спихнули с колен. Я пожала плечами и переползла по кровати, устраиваясь на подушках.