Шрифт:
Убедившись, что Кожин полностью отбросил свою прежнюю скрытность, магистр феноменологии решил не терять времени на всякие обходные манёвры. Он был уверен, что никакого агравина у Коринты не было и не будет, что все это одни хитрости, которыми к-овский врач старается отвести внимание немецких учёных. Он, Лариш-Больц, знает, где надо искать истину, и найдёт её.
Желание магистра узнать правду о свободном полете не застигло Кожина врасплох.
– Честно говоря, господин магистр, я и сам не знаю, как это получалось. Раньше со мной никогда ничего подобного не было. Это всё работа доктора Коринты, — совершенно серьезно сказал он.
– Вы не хотите быть откровенным. Это мне не нравится. Я внимательно прочёл все материалы, привезённые штурмбаннфюрером Корингом из Б. Я знаю, что вы парашютист-десантник; я знаю, где был выброшен ваш десант и где нашли вас; я знаю про загадочный бесшумный снаряд, о котором барон фон Норденшельд прямо сказал, что это либо новый летательный аппарат, либо сам летающий человек. Одним словом, я слишком хорошо посвящен во всю вашу историю, чтобы пропустить даже самую маленькую ложь. Коринта тут ни при чём. Коринта только лечил вас. А теперь придумывает всякую чепуху, потому что боится за свою жизнь. Это он внушил вам все эти бредни про агравин?
Кожин с удивлением смотрел на феноменолога. «Ишь ты, бестия, как здорово всё подвёл! Не знай я Коринту, можно было бы и поверить!» - подумал он, соображая, что ответить Ларишу- Больцу. А магистр, заметив его замешательство, разошёлся еще больше:
– Но вы не должны попадаться на такой подлый трюк, господин Кожин. Вы должны ясно продемонстрировать, что главным лицом являетесь вы, а не Коринта. Доверьтесь мне, я желаю вам только большого добра и счастья... Итак, как же вы совершали полеты, господин Кожин?
– Не знаю, господин магистр. Я не могу летать сам по себе.
– Но ведь это смерть!
– Что же делать... Мне смерть не в диковинку. Я знаю, что это такое...
7
– Доктор Коринта, к начальнику! Быстро!
Смесь в колбе пузырилась, клокотала и быстро белела, превращаясь из розоватой в молочную... Черт! Не дают до конца довести реакцию!
– Передайте вашему начальнику, что я очень занят.
– Яволь, герр доктор!
– рявкнул эсэсовец, стукнув каблуками.
– Можете идти!
– Никак нет, герр доктор! Мне приказано доставить вас в кабинет штурмбаннфюрера Коринга! У вас свидание с родственниками!
– С какими родственниками?
– Не могу знать, герр доктор!
Коринта выплеснул содержимое колбы в раковину водопровода, смыл всё водой.
– Пойдёмте!
– кивнул он эсэсовцу и вышел из лаборатории. Идя по коридорам, доктор размышлял, кто мог узнал о его пребывании в лаборатории «НV». Так ничего и не придумав, он вошёл к Корингу. Вошёл и остановился как вкопанный.
На диване сидели Марта, её муж Курт Штильберг, а между ними - Индра.
– Индрушка! Доченька!
Девочка соскользнула с дивана, молча подбежала к отцу и, обняв его за шею крепко поцеловала в губы. Коринта почувствовал, как изо рта девочки в его рот проскользнул какой-то шарик. Сначала он удивился и хотел машинально выплюнуть на ладонь попавший ему в poт предмет, но вовремя спохватился. «Боже мой, какой я осёл!» - мысленно выругал он себя и, вынув платок, сделал вид, что вытирает глаза. При этом незаметно вытолкнул шарик изо рта в платок.
Коринг, наблюдавший эту сцену из-за своего рабочего стола, снисходительно улыбался. Марта смотрела на дочку и бывшего своего мужа с напряжённой серьёзностью. Только убедившись, что Коринта благополучно спрятал платок в карман и стал вполне отчётливо говорить с Индрой, она облегчённо вздохнула и тоже улыбнулась.
– Ну как тебе живётся, маленькая?
– спросил доктор Коринта и, усевшись на стул, предупредительно поданный Куртом Штильбергом, принялся со всех сторон осматривать Индру.
– Хорошо, папочка! Нам всем хорошо живётся. Только по тебе я страшно соскучилась! Можно я буду чаще к тебе приходить? Ты ведь теперь тоже живёшь в Праге, к тебе не нужно ездить на поезде!
Коринте никто не мешал говорить с дочерью, никто не заявлял, что время его истекло, но он сам решил, что на первый раз достаточно. Простившись с Индрой, он сухо поклонился супругам Штильберг, поблагодарил Коринга и вышел из кабинета.
– До свидания, папочка! Я скоро опять приду!
– крикнула ему вдогонку девочка.