– Завидно, – поправил его старший брат. – Если уж взялся говорить, называй вещи своими именами.

Митя молодец – позвонил сразу, как только я дочитал рассказ. Ни секундой раньше, ни минутой позже. Но этим польза от его звонка, можно сказать, исчерпывалась.

– Значит, так, – доложил он. – Теперь и я ничего не понимаю. Телефон Лени занят. Как-то беспросветно занят, а этого быть не может, я точно знаю, что ее аппарат поддерживает несколько линий. Илья вообще отключен. Честно говоря, я сильно беспокоюсь. Но ладно, это мои дела. Давай-ка я дам тебе их домашний телефон и адрес. Надеюсь, рано или поздно все уладится и ребята вернутся домой, живые, здоровые и способные внятно объяснить, что случилось. Хоть рюкзак заберешь.

– Давай, – согласился я. – Лучше пришли sms, мне записать нечем… Слушай, я уже почти перестал злиться и начал беспокоиться. Может, машину угнали? А их грохнули и спрятали где-нибудь в кустах? Может, мне полицию вызвать? Или как?

– Мне тоже всякая криминальная дрянь в голову лезет, – вздохнул Митя. – Но вряд ли. Не самое характерное преступление для Германии, мягко говоря. И потом, эта версия не объясняет, почему номер Лени занят. Ерунда какая-то. А полиция… Не знаю, будет ли от них толк, а вот хлопот с ними ты не оберешься. Оно тебе надо?

Я все взвесил и решил, что не надо. Тем более в глубине души я по-прежнему был уверен, что меня просто разыграли. Очень глупо и довольно жестоко, но мало ли как развлекаются на досуге успешные арт-дилеры. Интересно, как они будут выкручиваться, когда я их найду? Не станут же закрывать галерею и смываться в Южную Америку ради сомнительного счастья оставить себе мой ветхий лэптоп и трусы-боксеры. Ладно, поживем – увидим.

– Тогда пойду на трассу, – решил я. – Надеюсь, местное население сжалится над заплутавшим в лесу сиротой.

– Лучше будет, если ты дойдешь до ближайшей заправки или стоянки. Немцы вот так на дороге обычно не останавливаются, зато на заправках берут охотно.

– О господи, – вздохнул я. – Ничего себе новость. Ладно, что делать, буду искать заправку. В лесу спать в любом случае холодно пока.

– Держись там! Удачи тебе! – горячо сказал Митя. – Как только что-нибудь выясню, сразу тебе позвоню. И прости, конечно, что подложил тебе такую свинью. Мне в голову не приходило, что… Надеюсь, все как-то разъяснится.

– Я тоже надеюсь, – буркнул я. Спрятал телефон в карман и пошел на трассу. А что мне еще оставалось?

Ну хоть тут мне повезло, сразу за поворотом обнаружился указатель – ближайшая заправка в двух километрах. Я приободрился – два это не сорок и даже не десять – и зашагал в указанном направлении.

На заправке было пусто. В смысле, ни одного автомобиля. Зато здесь делали приличный эспрессо, а дежурившая за стойкой симпатичная рыжая девушка с глазами цвета ноябрьской травы отлично говорила по-английски. Сообщила, что мы находимся всего в семи километрах от Эрфурта; это меня приободрило – не самый маленький город, все-таки столица Тюрингии, значит, с проходящими поездами все в порядке, дело за малым – добраться до вокзала, но это уж как-нибудь. Мне так хотелось пожаловаться на злую судьбу, что я усилием воли вернул к жизни свой былой словарный запас и вывалил на рыжую диковинные обстоятельства своего путешествия. Она не только не выказала недоверия, но даже не удивилась.

– Люди искусства, – презрительно сказала она. – От них можно ждать чего угодно. Ненадежный народ. Я знаю, о чем говорю. У меня был бойфренд художник, целых три недели, и я до сих пор рада, что дешево отделалась. Никогда не связывайся с художниками, и все будет в порядке.

– Это вроде не художники, – нерешительно заметил я. – Галеристы. Бизнесмены. Должны быть надежные, нет?

– Без разницы. Все они одинаковые, – отмахнулась рыженькая. – Забавные, милые, но очень, очень ненадежные. Даже те, кто в музеях работают. У меня была герлфренд искусствовед, диссертацию писала, что-то о «Синем всаднике». [30] Первые два месяца все было хорошо. Но потом – раз! – и устроила мне неприятности, в самый неподходящий момент. Совсем как твои приятели. В самый неподходящий момент! – с нажимом повторила она.

Можно подумать, что существуют моменты, подходящие для неприятностей.

Я от души посочувствовал симпатичной жертве искусства и выглянул на улицу, откуда доносился шум подъезжающего автомобиля. Моя новая подружка тоже выглянула.

– Я с ним сама поговорю, – решила она. – Скажу, ты мой иностранный друг, брошенный в лесу безответственной богемой… А тебе, собственно, куда надо?

– В Эрфурт, на вокзал.

– Это я поняла. А дальше – куда? Какой конечный пункт?

– Хаген. Рядом Дюссельдорф, Дортмунд. Кельн тоже более-менее близко, подойдет. Вообще любой город, лишь бы Северный Рейн – Вестфалия.

– Я спрошу, – сказала рыжая. – А вдруг он в ту сторону едет. Мало ли.

– Если что, я готов заплатить за бензин, – сказал я, благо извлек уже из банкомата пачку наличных и теперь чувствовал себя богачом. – Это, насколько я знаю, принято?

– Некоторые так делают, – кивнула моя покровительница. – А другие еще и кофе с булочкой получают от водителя на прощание. Все принято, все бывает. Ладно, погоди минуту.

Я не успел проглотить остатки остывшего кофе, а она уже снова возникла за стойкой, сияющая и торжествующая.