На следующий год Люси вернулась в театр. Она жила с сыном у своего отца, известного юриста Дарвина Тауэрса, вместе с почти столетней бабушкой Адой Тауэрс и младшей сестрой Анной.

Ореол трагедии, окружавший Люси, еще больше пробуждал к ней интерес, укреплявшийся с каждым годом. Но поклонники и воздыхатели только напрасно тратили время: Рекс Хандлей, по-видимому, был ее единственной любовью. Время от времени какой-нибудь ретивый писака возвращался к деталям ее потрясающего романа. Поскольку сборы в театре от этого отнюдь не страдали, Шанс относился к таким публикациям даже благосклонно.

Джеффри Тауэрса воспитывали строгий дед, абсолютно глухая прабабка, которая никогда не выходила из дома на Пятой авеню, и тетка, заменившая мальчику мать: Люси много времени проводила в театре и часто уезжала на гастроли. Сейчас Джеффри исполнилось двадцать лет, он учился на первом курсе университета.

Каким же он стал, этот объект воспитания столь разной по взглядам и интересам семьи?

Шанс дважды нажал кнопку звонка на письменном столе.

Мисс Дженсон открыла дверь и ввела в кабинет Джеффри Тауэрса Хандлея. Она выразительно подмигнула Шансу за спиной молодого человека и удалилась.

Джейн оказалась права: молодой человек был удивительно красив, но страшно мрачен. Вылитый Гамлет. С какой-то непонятной робостью он посмотрел на Шанса, потом перевел глаза на очаровательный портрет своей матери и буквально остолбенел.

— Похожа, не так ли?— спокойно спросил Шанс.

— Превосходно, если речь идет о Люси Тауэрс Номер Один,— ответил юноша.

— Номер Один? — переспросил Шанс, приподнимая брови.

Люси Тауэрс Номер Один — актриса. Номер Два— моя мать и Номер Три — начальник отдела.

— Какого отдела? — удивился Шанс.

У молодого человека задергалась щека. Он объяснил:

— Начальник, распорядитель твоей судьбы, верховный владыка. Подытожив, я говорю «начальник отдела». Это не так страшно.

Шанс трубкой показал ему на стул возле письменного стола:

—- Садитесь. Любопытно, но мы ни разу не встречались за пятнадцать лег, которые ваша мать работает у меня.

— Она никогда бы не допустила ничего иного. Мое же дело — повиноваться, быстро ответил молодой человек. Пальцы слегка дрожали, когда он вытаскивал из пачки сигарету. Шанса поразила горечь, с которой говорил юноша. Он дал ему прикурить.

А по какому поводу вы хотели встретиться со мной?

Каждый вопрос требует ответа, но на этот юноше, видимо, непросто было отвечать. За пятнадцать лет Шанс ни разу не подумал о сыне Люси. Признаться, у него на это просто не хватало времени. Люси хочет держать своего сына далеко от театра? На здоровье. В конце концов, она могла поступить двояко: либо с самого начала приобщить ребенка к своей профессиональной жизни, так сказать, выставлять его на всеобщее обозрение, либо полностью отстранить его от этой жизни, воздвигнуть непреодолимую стену между их домашней жизнью и ее работой в театре... Шанс давно заметил, что прелестные «звезды» охотно хвастают своими малышами только в самом их детстве, позднее же предпочитаю! вообще о них не упоминать: ведь дети, вырастая, лишний раз напоминают о действительном возрасте матери.

— Мне кажется, вы похожи на своего отца,— наконец пробормотал Шанс.

— А вы его знали? — сразу загорелся молодой человек.

— Только по рассказам и портретам, да и то старым...

— Поэтому вы не знаете, похож ли я на него на самом деле?

—- Нет, конечно.

Темные глаза Джефа смягчились. Он сказал:

 — Я вам скажу, на кого я похож. Я дорогой породистый пес, которого водят гулять в парк на коротком поводке. Случайный встречный иногда может погладить меня по голове и похвалить за стати. Но в гостиную выходить я не имею права, чтобы не запачкать ковер...

Шанс почувствовал страшное смущение. Ведь Люси была не только его ведущей актрисой, но и другом, так что просто нечестно слушать такие речи!

 — Так по какому поводу вы хотели встретиться со мной, Джеф? холодно повторил вопрос Шанс.

— Я хочу испачкать ковер! — яростно ответил молодой человек.

— Послушайте, Джеф, если я могу что-то сделать для вас как друг вашей матери — я к вашим услугам. Но не надо играть в прятки и перебрасываться словами. Я никогда не любил эзопов язык, особенно до завтрака.

— Извините меня,— сказал Джеф с невольным уважением, выслушав отповедь Шанса.

Закурив сигарету и затянувшись ею, он сказал:

—- Я хотел бы жениться.

— Вот как?

Шанс не проявил особого интереса.

— Да, я хотел бы жениться немедленно.

Шанс, набив трубку, приподнял голову.

— Что, это необходимо?

— В каком смысле?

— Вы... воспользовались доверием девушки?

Джеф Хандлей так взглянул на Шанса, будто намеревался испепелить его взглядом.