Шрифт:
В пятницу патриарх в гробу перенесён в Ризположение.
Вечером царь отправился туда один и, войдя к покойнику, удивился: все игумены и дети боярские, которые должны были при нём находиться, разошлись и один только священник выкрикивал над ним псалтирь.
Царь созвал детей боярских и сделал им выговор, а впоследствии митрополита Казанского он просил сделать выговор игуменам.
Когда он спросил священника, почему он кричит так над патриархом, тот отвечал:
— Прости, государь, страх нашёл великий, — в утробе у него, святителя, безмерно шумело, так меня и страх взял; вдруг взнесло живот у него, государь, и лицо в ту же пору стало пухнуть: меня и страх взял, думал, что ожил, для того и двери отворил — хотел бежать.
При этом рассказе суеверный Алексей Михайлович струсил и ноги у него подкосились, так что он едва устоял; на беду в утробе покойного вновь сильно зашумело.
— От земли создан, — подумал царь, — и в землю идёт, чего бояться?
И стал целовать руку усопшего, а в этот миг как выстрелит что-то из его уст...
Алексей Михайлович окончательно растерялся и обратился в бегство [22] .
В субботу, оплакиваемый и царём, и ближними боярами, патриарх Иосиф предан земле в Успенском соборе с большой торжественностью.
22
Факт этот мы взяли из письма царя к Никону.
Но царь, Москва и двор были сильно опечалены, — им не был предстоявший светлый праздник праздником без патриарха.
Озабоченный этим, царь после похорон патриарха думал сильно о том, кого избрать в патриархи. Сердце его было за митрополита Никона, которого он считал и святым, и мудрейшим святителем, но по суеверию он хотел ещё погадать, то есть узнать по священным книгам, чьё имя Богу угодно. Он взял святцы и первое имя ему попалось: Феогност.
— Да у нас нет такого святителя, — подумал царь. — Феогност, — твердил он вслух. В это время вошёл постельничий его Ртищев и, услыша слово Феогност, произнёс:
— Великий государь, Феогност по-гречески: «Богом избранный».
Царь сказал ему тогда, что он гадал, кого избрать в патриархи и вышло: Феогност.
— Значит, — заметил Ртищев, — кого ты, великий государь, изберёшь, тот будет и избранником Божьим.
Но этот ответ не удовлетворил царя, он поехал в Алексеевский монастырь к схимнице Наталье; с детства он любил с нею советоваться и называл её «мамой Натей».
Схимница, со времени выезда Никона в Новгород, никуда не выходила и не покидала своей кельи; принимала она только царскую семьи и служку.
Узнав о смерти и похоронах патриарха, она в тот день пребывала во слезах и молитве, и когда служка объявила о приезде царя, она как будто чего-то обрадовалась.
Царь, войдя в её келью и перекрестясь несколько раз, подошёл к ней, обнял её и поцеловал; схимница благословила его испросила сесть.
— Я к тебе за советом, мама Натя, — сказал он. — Патриарх умер...
— Слышала и, грешная, молилась за упокой души святителя, плакала, видишь, ещё слёзы не высохли.
— Не кручинься, мама Натя, Бог даст нам нового пастыря, Божьего избранника Феогноста.
— Феогноста! — испугалась схимница.
— Да, такого святителя у нас нетути, но Феогност значит по-гречески Богом избранный.
— Кого же ты, государь, бояре и собор думаете избрать?
— Ты же у нас пророчица, мама Натя, Дух Святой тебе подскажет.
— Дай прежде помолюсь Богу; если он сподобит меня, я, быть может, и нареку его имя, а если не нареку, значит избранный не от Бога.
Она распростёрлась у иконы, несколько минут била поклоны и, поднявшись, вдохновенно воскликнула:
— Идёт из дальней северной стороны подвижник великий; идёт он среди лесов, болот и степей; не имеет он отдыха ни днём, ни ночью; окружён он великой стражей, а с ним великий святитель почиет в гробу, и несёт подвижник на плечах своих этого святителя, и имя почившего «св. угодник и чудотворец митрополит Филипп», и вижу я, вот, вот, св. Филипп из гроба восстаёт в светлом сиянии и благословляет несущего его великого святителя.
— И как имя этого подвижника?
— Дай вслушаюсь, св. Филипп что-то молвил, произнёс он имя... имя... Никон!
С последними словами схимница упала без сознания.
Царь позвал служку, и когда схимница приведена была в чувство, он простился с нею и вышел.
— Итак, Феогност — Никон, — подумал он, уходя.
Затворив за ним дверь своей кельи, схимница бросилась на колени и, молясь о Нике и о патриархе Никоне, благодарила Господа сил, что вновь он будет безвыездно находиться в Москве.
— Его видеть, его слышать для меня бесконечное блаженство, — лепетала она. — И если это грех, то прости мне, Господь Бог милосердный. И ты, долготерпеливый, когда явилась тебе чаша, молил же Бога Отца, да минёт она тебя.