К концу сентября последняя тропинка, ведущая из монастыря, была перерезана. Поляки обложили его и заранее предвкушали победу. О несметных богатствах монастыря ходили легенды, что особо их притягивало.

…Иван вышел из избы на рассвете. В последнее время ему худо спалось, на душе было тревожно. Улицы оказались переполненными, и он подивился, сколько все–таки народу прибыло — не протолкнешься. Матери кормили младенцев грудью тут же, на улице, в воздухе стоял гул голосов, плач детей, надрывное мычанье недоенной скотины.

Миновав площадь, тоже почти всю забитую пришлым людом, он направился к крепостной стене. Хотелось посмотреть, что происходит там, снаружи.

Ворота, обычно распахнутые настежь, сейчас оказались наглухо закрытыми. Иван потрогал пальцем поперечное бревно, потом с силой толкнул его, отчего несмазанные петли ворот натужно заскрипели.

На звук подошел стражник с пикой.

— Чего тебе, пташка ранняя?

— Отвори, — попросил Иван.

— Смерти захотел?

— Глянуть желаю, что на белом свете деется. А то сидим тут, как в крысоловке.

Стражник покачал головой:

— Нельзя.

— Почто?

— Заказано ворота отворять.

— Вчера я бегал наружу…

— Вчера бегал, а сегодня не побегаешь. Велено никого не впущать и не выпущать, — зевнул стражник.

— А ты потихоньку, в калитку меня выпусти. А? — попросил Иван. — Что ж ты, не знаешь меня?

— Кто ж тебя не знает, прыгунка, — ухмыльнулся стражник. — Только зря просишь.

— Я пробегусь — за мной и ветер не угонится, и мигом обратно.

— Попадешь как кур во щи. А ты вот что, прыгуиок, — посоветовал стражник. — Забирайся на стену да и гляди, сколько душеньке угодно.

— И то дело, — согласился Иван и словно ветер помчался к ближайшей угловой башне.

Стражник глядел ему вслед, то ли неодобрительно, то ли восхищенно покачивая головой. Странный он парень, этот Иван Крашенинников. Словно бес в ногах его сидит. Бегает так, что никто в округе за ним не угонится. Куда там! Кажется, Иван, захоти только, и коня доброго обгонит. А как он прыгает, как из лука тугого стреляет, как копье мечет в цель — загляденье! И откуда что берется? Отец его, Петр, забитый мужик, стать у него самая что ни на ест обыкновенная. А у Ивана — любо–дорого посмотреть: стройный, в поясе узок, плечи широкие. Ходит — как по воздуху плывет. Не зря девки на него заглядываются.

По витой избитой лестнице, утопленной в башне, Иван между тем споро выбрался наверх. Миновал выщербленный зубец, вышел на открытый участок и, глянув вниз, застыл словно завороженный. Зрелище и впрямь было необычным.

Внизу на равнине теснился немирный пришлый люд, который торопился по–хозяйски устроиться у стен монастыря. Ставили палатки, разжигали костры, забивали скотину. Несмотря на ранний час, в стане противника царило оживление. Иногда до Крашенинникова долетали отдельные возгласы.

Все это людское месиво колготилось в сырой сентябрьской дымке, сбивалось в кучки, чтобы тут и.в растечься ручейками, и очень напоминало издали муравейник.

Через несколько минут Иван заметил, как издалека, со стороны Благовещенской рощи, показалась группа воинов в одинаковых одеждах. Они сноровисто волочили по земле какой–то длинный предмет. Острые глаза юноши угадали в нем осадную лестницу, известную ему по рассказам Аникея, его приятеля, который слыл неугомонным выдумщиком и изобретателем всяческих поделок.

Иван смотрел на осадную лестницу, и сердце его еще тревожнее заколотилось. Только теперь он всей душой почувствовал, что впереди, в недалеком будущем, — осада, жестокие сечи…

Потянул ветерок, и Крашенинникову показалось, что это сам ангел смерти повеял своим крылом. Из рассказов беженцев он знал, что враг жесток и неумолим. Чего–чего, а пощады от него не жди!

Здесь, за стенами монастыря, находились все его близкие: и многочисленные друзья, и старые родители, и златокосая Наталья. Что ждет их в будущем?..

Несмотря на насупившееся небо, осаждающие продолжали суетиться, что–то кричали, размахивали руками. Вскоре появилась вторая осадная лестница, затем еще и еще. Крашенинников и счет им потерял. Среди всех лестниц выделялась одна, которая была почти вдвое длиннее других.

Иван оглянулся, посмотрел на крепость, которая показалась маленькой и беззащитной перед несметными сонмищами врагов, и сердце его сжалось от тоскливого предчувствия.

Неужто им никто в крепости не поможет, неужто люди окажутся брошенными на произвол судьбы? II где же? Здесь, посередь Руси, собственной отчизны.