–  Я бы не сказал, что он трус, этот Яковенко, - проговорил Кудрявцев задумчиво, - но вел он себя как настоящий паникер. Был в разведке, увидел три танка, а доложил, будто в засаде стоит двадцать.

–  Но ведь не один же он был в разведке, - сказал Коробов.
– А другие что?

–  Дело в том, что именно ему приказали просмотреть одну балку. Добрался он до места… Вдруг на него выполз танк, за ним другой… Разведчик скорей назад. Прибежал - глаза на лбу. «Танки, - говорит, - идут!» - «Сколько?» - «Двадцать!» - «Откуда тут может быть двадцать танков?» Командир разведки решил проверить. Ну и выяснилось - три танка, а не двадцать.

–  Бывает, - сказал Коробов, - парень, наверное, еще не обстрелянный.

Ватутин покачал головой.

–  Нет, вся беда в другом.
– Он оглянулся: - Где Шибаев?

–  Я здесь, товарищ командующий, - ответил из дальнего угла Шибаев и быстро подошел к Ватутину, комкая в руке только что закуренную папиросу.

Его длинное, жесткое, почти безгубое лицо слегка порозовело. Он весь вытянулся.

Коробов, должно быть, заметил эту перемену. Он едва уловимо поморщился и отвел в сторону глаза.

–  Послушайте, товарищ Шибаев, - сказал Ватутин, - у нас тут очень важный разговор!.. Да курите, курите, а то еще шинель прожжете.
– Он усмехнулся, однако Шибаев тут же бросил папиросу и наступил на нее ногой.
– Послушайте, что про одного разведчика рассказывают!

–  Уже слышал! Что прикажете предпринять, товарищ командующий?

Ватутин, чуть приподняв брови, поглядел на него.

–  Что предпринять? А это вы с Кудрявцевым обсудите… Пора уж научиться этой арифметике… А со счета пусть немцы сбиваются!

В штабе полка Ватутин задержался недолго и двинулся дальше на передний край, пригласив Коробова, Чураева, командира полка Дзюбу и начальника штаба. Теперь, когда он шел по земле, которая будет участком прорыва, он внимательно вглядывался в каждую неровность, рассматривал в бинокль дальние холмы, стремясь представить, как развернутся события, когда войска пойдут вперед. Его сильно беспокоило, правильно ли определен передний край обороны противника: может быть, это ложный, а подлинный где-то глубже? В случае ошибки артподготовка пройдет впустую, части окажутся под огнем. Будут тяжелые, напрасные потери, возможен и полный провал атаки.

Командиры докладывали, а Ватутин слушал, кивал головой, иногда переспрашивал, а сам думал не о десятках орудий, которые установлены для обороны, а о тех сотнях и тысячах, которые начнут наступление. Да, скоро, скоро все здесь неузнаваемо изменится. Постепенно в его представлении складывалась группировка в том виде, в каком ей предстояло вступить в сражение.

В вышине завизжала мина и с оглушительным ударом разорвалась за небольшим старым амбаром, одиноко темневшим в поле.

–  Переждем, товарищ командующий, - сказал Коробов, - противник, наверное, заметил движение.

Ватутин прыгнул в ближний окоп, в котором у миномета сидели несколько солдат. Пожилой сержант, круглолицый, рябоватый, в коричневом от земли и дыма костров полушубке, быстро отставил котелок, из которого ел суп, поднялся и толково доложил, чем заняты его солдаты. Разобраться, где здесь главное начальство, ему было трудно, и поэтому докладывал он не Ватутину и не Коробову, а обоим, стараясь не глядеть ни тому, ни другому в лицо.

–  Как ваша фамилия?
– спросил Ватутин сержанта.

–  Дикий, товарищ генерал.

–  Расскажите, сержант, какая у вас задача?
– Заметив, что солдаты перестали есть, отложили ложки и слушают, он махнул им рукой: - А вы обедайте, товарищи.

Однако солдаты продолжали рассматривать незнакомого генерала.

Дикий повернулся в сторону противника и, указывая на дальние холмы, опоясанные несколькими рядами колючей проволоки, спокойно и вразумительно сказал:

–  Мой сектор обстрела, товарищ генерал, от того дерева, что справа, до дороги. Я должен вести огонь по движущимся целям.

–  А что находится в вашем секторе, знаете?

–  Вон у дерева - три блиндажа. Там человек сорок румын. А по краю - за проволокой - у них дзоты…

–  Ну, а где у противника проходит передний край? Разведали?

–  Знаем, товарищ генерал. Здесь у них только посты стоят, а настоящие-то укрепления метров на двести дальше. Там им удобнее. Три высоты! И на каждой дзоты!

–  Так, так, - опять сказал Ватутин.
– Ну, а вот если в наступление отсюда пойти? Удобно будет? Как, по-вашему?