Но в душе Поля еще теплилась надежда. А вдруг доктор уга-дал его секрет и теперь обдумывал, как бы тактичнее выразить соболезнования?

–  Я хотел сказать тебе, Бультон, следующее,- начал доктор, и первая же его фраза уничтожила все надежды Поля.- Я бы очень хотел, чтобы ты в этом семестре наконец взялся за ум и не огорчал, как прежде, своего достойнейшего отца. Ты не представляешь, какие огорчения доставляет нерадивый ученик своим родителям.

"Очень даже представляю",- подумал Поль, но промолчал.

–  Надеюсь, ты оставил его в добром здравии, Ричард? У тебя заботливый отец, золотое сердце!

В другое время мистер Бультон весьма обрадовался бы столь лестному отзыву, но теперь все изменилось. Золотое сердце перешло к Дику, а он сам никак не походил на заботливого отца.

–  Во время каникул я получил от него письмо,- продолжал доктор Гримстон.- Прекрасное письмо, проникнутое родительской заботой.

Это сильно удивило Поля. Письмо его никак не заслуживало эпитета "прекрасное". Он всего-навсего вложил в конверт чек за обучение сына и записку с возражением по поводу счета за место в церкви и научные лекции с диорамой, сочтя эти расходы лишними.

–  Но я хочу особо подчеркнуть, Бультон, его родительская любовь не слепа. Он просил меня ради твоего же блага не проявлять ненужной снисходительности, если ты покинешь стезю долга и обязанностей, и я с ним согласен.

Еще недавно Полю казалось несложным изложить доктору Гримстону обстоятельства, приключившиеся с ним в этот вечер. Но слова почему-то застряли у него в горле. Учитель выглядел таким грозным и могучим, а он, Поль, маленьким и беззащитным, что он решил: общественное место, вроде вокзала, не годится для обсуждения столь деликатного вопроса. Поль решил оставить мысль о сопротивлении на некоторое время. "Пожалуй, я не буду ни в чем убеждать его, пока мы не сядем в поезд,- подумалось ему,- там мы избавимся от докучливого мальчишки, и я смогу спокойно растолковать доктору, что к чему".

–  Ну а теперь,- молвил доктор, взглянув на большие станционные часы, на которых отразился желтый отблеск фонаря, -нам нора в нуть. Но помни, о чем я тебя предупредил.

И они двинулись мимо газетных киосков, витрины которых пестрели разноцветными обложками книг и журналов, мимо сияющего буфета на платформу, где под фонарем уныло стояло полдюжины школьников разного возраста и роста.

–  Ага,- сказал доктор Гримстон с радостью людоеда.- Вот и еще мои питомцы! Неплохая подбирается комнания. Как поживаете, дети? Приятно снова видеть вас отдохнувшими.

Все шестеро, пребывавших в удрученном состоянии, шагнули ему навстречу и приподняли свои цилиндры с заученной учтивостью.

–  Встречай старых знакомых, Бультон,- сказал доктор, подталкивая Поля к мальчикам.- Ты прекрасно знаешь их -вот Типпинг, Кокер, Коггс. Как дела, Сиггере? Выглядишь ты неплохо. А вот и новое лицо. Киффин, если не ошибаюсь? Киф-фин, это Бультон, который будет теперь твоим наставником и познакомит с нашими обычаями и традициями.

К своему ужасу, мистер Бультон обнаружил, что его приветствуют какие-то сорванцы с фамильярностью поистине невыносимой. Ему страшно захотелось вознегодовать и прямо объя вить, кто он такой на самом деле; если это не получилось наедине с доктором, под часами, то теперь об этом и вовсе нечего было мечтать, и ему пришлось волей-неволей выслушать их глу пости.

Типпинг, высокий, рыжий, костлявый, в костюме, из кото рого он вырос давным-давно, и огромных ботинках, сжал, как клещами, руку Бультона и гаркнул "здорово" с интонациями грубо-покровительственным, но и отчасти глуповатыми.

Коггс и Кокер приветствовали его как равного, а Сиггерс, невысокий, худенький и остролицый, в щегольской шляпе, рубашке с воротничком и подковообразной заколкой, протянул: "Как дела, старина?" с томными интонациями завзятого денди.

Кроме того, там еще были Биллком, мальчик с розовыми щеками и сладким голосом, и Киффин, который чувствовал себя в обществе школьников столь же неуютно, что и мистер Буль-тон. Он держался в стороне и сильно нервничал.

Поль понял, что если он не сделает над собой усилие, его так и будут считать Диком, и эта угроза заставила его принять такое

решение. Хотя его внешность и фигура могут сбивать с телку окружающих, он должен вести себя и говорить, как и подобает джентльмену его лет и положения. Следовательно, он должен преодолеть страх перед доктором и вести себя во время путешествия в Родвелл Маркет так, словно он по-прежнему Поль Буль-тон, коммерсант, дабы подготовить доктора к тем признаниям, что он услышит от Поля по приезде. Купе вагона с мальчишками, которые будут глазеть и подслушивать - не самое удобное место для таких признаний.

Станционный служащий попросил пассажиров занять свои места. Возник и Джолланд, все это время неизвестно где пропадавший. Появился он со стороны буфета и украдкой смахивал с себя крошки. Ему удалось присоединиться к товарищам незаметно для доктора, после чего все сели в вагон первого класса - в том числе и Поль.

4. МИНОГА СРЕДИ ТРИТОНОВ

Поезд набирал скорость. Доктор читал вечернюю газету с видом сурового неодобрения. Поль Бультон, сидевший как раз напротив наставника, вдруг испытал прилив нового и весьма неприятного чувства робости.