прозность, не остается места ни для чего отвлеченного. Вот если Вы приедете к нам на

Пасху, тогда наговоримся и начитаемся вдоволь! И вовсе не будем говорить о

противных, ненавистных деньгах. Мы с Фелиссой предложим Вам пойти к морю, в

парк, на нашу изумительную Флаговую гору, и там Вы услышите песни нашей

Природы в моем исполнении. Вам понравится Toila —о, за это я ручаюсь!

Сегодня я высылаю Вам «Via Sacra». Жду вскоре Ваших писем. Жена, ее мать и

Вакх — все Вас сердечно приветствуют. Я писал тогда же Макарию Дмитриевичу, но

до сих пор ответа не имею, что меня несколько тревожит: получил ли он мое письмо.

Всего доброго Вам и солнечного, мой друг истинный.

Душевно Ваш

Игорь

70

13

13

февраля 1923 г. ТоПа, 13.11.1923 г.

Дорогая Августа Дмитриевна,

в великолепный морозный солнечный день пишу вам грустные и мрачные новости.

Как это досадно! Как хотелось бы сообщить что-нибудь °дрое, хорошее, но, увы!

Я съездил в Юрьев, оттуда в Ревель, — третьего дня вернулся в нашу любимую

мною глушь, вернулся обескураженный людской черствостью и отчужденностью,

вернулся со станции пешком, восемь верст неся чемодан с концертным костюмом и

проч., изнемогая от усталости...

Никто и нигде не может теперь же устроить ни одного вечера — вот результат моих

хлопот. Один не имеет средств для начала, другой не имеет времени, третий не имеет

желания, четвертый... Одним словом - удачей моя поездка не сопровождалась.

Многие обещают, оттягивают, что-то мямлят. Но я так хорошо знаю цену этим

обещаниям!... А жизнь не ждет. Что мне пришло в измученную нуждой голову, которая,

при малейшей удаче, могла быть такой ясной и творческой всегда: не сумели ли бы Вы

поставить «Плимутрок» в Вашей библиотеке, приняв участие в этой комедии и раздав

роли своим сослуживцам? Надо думать, что сбор дал бы несколько сот крон, а это так

меня выручило бы из моего мрачного положения. Как был бы я рад, как счастлив хоть

временно передохнуть от одолевающей меня безработицы, чтобы отдаться всецело

творчеству и природе! Забыл Вам сказать в прошлом письме, что за последнее время от

всех неприятностей и тревог у меня развивается болезнь сердца, и по ночам, в

бессоннице, я испытываю едкие муки, трудно передаваемые словами. А как все могло

бы быть славно, ведь я, в общем, здоров и бодр! Ведь я певец солнечной ориентации, я

по-существу не нытик. Как, кстати, нравится Вам мой «Плимутрок»? Меня очень

интересует Ваше мнение, ибо Вы - женщина чуткая, большая интуитка. В ближайшие

дни, по совету одного доброго знакомого эстонца, занимающего в Ревеле крупный пост,

я думаю приступить к переводу книги эстонского народного эпоса - «Калевипоэг». В

ней - 18.000 стихов, так что работа эта явится капитальным, как видите, трудом, и на

это потребуется не меньше шести-восьми месяцев. Тогда я получу очень крупную

сумму, но до того времени... страшно и подумать! Да и вообще трудно работать, когда

душа омрачена. А я так близко принимаю все к сердцу, да и как могло бы быть иначе:

острые переживания дают острые произведения, не так ли?... Напишу Вам как-нибудь

более в бодрых, весенних тонах, а пока целую Ваши ручки, от всего сердца

приветствуя Вас, дорогая Августа Дмитриевна. РеИББ просит сердечно кланяться Вам.

Вот мой друг хороший и чуткий — моя жена! Как я глубоко ей за ее нежность и

ободрения меня постоянные признателен, если бы Вы знали! Она воистину бережет

меня, эта женщина-ребенок! Не дает унывать мне окончательно, спасибо ей. Только и

есть у меня два друга истинных: Вы и она.

Напишите, Августа Дмитриевна, напишите мне что-нибудь бодрое, светлое, как Вы

умеете, — и сколько новых стихов услышит мир!... Не

забывайте искренне к Вам расположенного, ценящего Вашу отзывчивость и ласку

поэта, сильного в прошлом и - твердо верю в это!
– и в будущем!

Душевно Ваш

Игорь

14