Он снова вздохнул и сжал эфес своего огромного меча:

— Ты не только хороший боевой товарищ, Майкл Кейн. Ты еще и надежный друг.

Я сжал его руку и заглянул в глаза.

— То же самое можно сказать и о тебе, брадхинак Гул Хаджи.

— Надеюсь, — сказал он.

Через несколько дней мы получили известие, что все орсилаки и силаки предупреждены и через три дня соберутся для решающего совещания.

Эти три дня перед совещанием мы провели в обсуждении наших планов. Отдыхали мы мало, и все свободное время Гул Хаджи проводил с Орой Лиз. Как и любому мужчине, ему льстило ее восхищение, и он просто купался в нем. Я чувствовал, что ничего хорошего из этого не могло выйти, но не мог его винить. Если бы я сам попал в такую ситуацию — разумеется, если бы до этого не встретил Шизалу, — то вел бы себя точно так же. По правде говоря, я и в самом деле часто вел себя так, но в тех случаях на карту было поставлено гораздо меньше.

Мне казалось, что мой друг давал Оре Лиз повод думать, что ее страсть взаимна, но у меня не было случая сказать ему об этом.

Однажды случилось так, что я оказался с девушкой в одной комнате, и мы разговорились.

Несмотря на то, что мне было трудно общаться с ней, так как очень непривычны были ее рост и своеобразное лицо, я понял, что она была простой, искренней, романтически настроенной девушкой. Я заговорил с ней о Гуле Хаджи, сказал, что у него много обязанностей перед народом и что, возможно, пройдут годы, прежде чем он сможет подумать о себе, о своей личной жизни, о жене, наконец.

В ответ она лишь рассмеялась и пожала плечами.

— Ты мудрый человек, Майкл Кейн. Брат говорит, что твои советы были очень полезны. Но думаю, что в вопросах любви ты не столь умен.

Это замечание уязвило меня больше, чем я даже готов был признать, так как мысли о моей любви, о Шизале, не оставляли меня ни на минуту. Но я упрямо продолжал разговор на эту тему.

— Ты никогда не думала, что Гул Хаджи, может быть, не испытывает к тебе столь же сильного чувства, как ты к нему? — спросил я мягко.

Ора Лиз опять засмеялась.

— Через два дня мы поженимся, — сказала она.

Я ахнул.

— Поженитесь? Гул Хаджи ничего мне об этом не говорил.

— Не говорил? А это неважно, все равно так будет.

После такого заявления мне нечего было ответить, и я решил разыскать Гула Хаджи, и чем раньше, тем лучше.

Я нашел его у северной границы деревни, он стоял, глядя поверх стены на прекрасные бирюзовые горы, на ухоженные поля, кормившие жителей деревни, и на луга, на которых росли огромные алые цветы рани.

— Гул Хаджи, — сказал я без околичностей. — Ты знаешь, что Ора Лиз решила, что ты через два дня на ней женишься?

Он с улыбкой повернулся ко мне.

— Значит, она так решила? Боюсь, она живет в мире, придуманном ею самой. Вчера она мне сказала с очень таинственным выражением лица, что если я буду ждать ее под определенным деревом вон там, — он показал на северо-восток, — то случится то, чего мы оба желаем. Тайная свадьба! Это даже более романтично, чем можно было от нее ожидать.

— Неужели ты не понимаешь, что она искренне верит, что ты придешь туда?

Он глубоко вздохнул.

— Да, наверное, она так и думает. Я должен что-то сделать, правда?

— Да, и как можно скорее. Бедная девушка!

— Знаешь, Майкл Кейн, из-за обязанностей, которые на меня свалились в эти последние дни, я совсем запутался. Я проводил время с Орой Лиз, потому что в ее обществе мне было очень хорошо, напряжение проходило, я отдыхал душой. Понимаешь, я почти ничего не слышал из того, что она мне говорила и не помню ни одного слова из того, что я отвечал ей. Очевидно, все зашло слишком далеко.

Солнце начало садиться, и на темно-синем небе появились красные, желтые и лиловые отсветы.

— Пойдешь к ней? — я рассказал, где ее можно найти.

Он устало зевнул.

— Да нет, не сейчас. Лучше я поговорю с ней, когда отдохну и буду чувствовать себя не таким разбитым. Отложим разговор до утра.

Мы медленно вернулись в дом нашего хозяина. Навстречу нам попалась Ора Лиз. Она быстро прошла мимо, остановившись на миг лишь затем, чтобы бросить Гулу Хаджи многозначительную улыбку.

Я был в ужасе. Я понял, что мой друг оказался в затруднительном положении. Я также понял, как это произошло, и поэтому не мог ему не сочувствовать. И теперь ему придется сделать то, что не по душе ни одному мужчине: ему предстояло с максимальным тактом сказать девушке то, от чего она будет чувствовать себя очень несчастной. Немного разбираясь в таких ситуациях, я также знал, что как ни старается мужчина причинить как можно меньше боли, девушка всегда его неправильно понимает, и рыдает, и гонит его прочь, не принимая его утешения. Найдется очень мало женщин, которые реагировали бы иначе. Честно говоря, как раз они и вызывают мое восхищение, — женщины, такие, как моя Шизала, которая при всей своей женственности может проявить железную волю и характер, силе которого может позавидовать любой мужчина.