– Быстрей, Серега! Брось ты эти талмуды, - нетерпеливо позвал Вдовиченко.
– Не до них сейчас...

– Нельзя бросать, Петя. Другого случая не будет.
– Карпов уже отложил в сторону две папки.
– Я сейчас, хлопцы. Вы потихоньку двигайтесь к выходу. Володя, проверь, как там часовой у ворот.

Юнашев молча кивнул и выскользнул за дверь. Крякнув от натуги, вслед за ним поволок узел Вдовиченко. Минут через пять в дверь заглянул Юнашев.

– Все, Сергей. Кончай. Надо спешить.

– Готов, Володя, готов!
– ответил Карпов, яростно разрывая в клочки оставшиеся бумаги. Три черных папки он зажал под мышкой. Покончив с бумагами, оглянулся на Юнашева, спросил:

– Может, петуха, а?
– Сергей выразительно показал зажигалку.

– Не стоит, Сергей, - остановил его Юнашев.
– Тут же не все гады, есть и дураки. И потом - пожар сразу заметят, не успеем уйти.

Карпов с сожалением спрятал зажигалку, огляделся по сторонам, выскочил вслед за Юнашевым во двор. Остановился, прислушиваясь:

– Где часовой?

– Порядок, - ответил Юнашев.
– Спал. Я его на всякий случай стукнул прикладом и спрятал под крыльцо.

Карпов с автоматом двинулся вперед. Вслед за ним Юнашев и Вдовиченко понесли тяжелый узел. Когда до цели оставалось не больше квартала, Карпов остановился, подождал друзей.

– Хлопцы, - шепотом заговорил он, - не нравится мне эта слишком тихая улица. Давайте пойдем через дворы. Я вспомнил: тут есть проходной двор, как раз туда выйдем.

– Согласен, - коротко бросил Юнашев, и они свернули в темную подворотню.

***

Избитый, шатающийся Свиркунов, уже два раза пересекал пустую гулкую улицу Домбровского, подходил к парадной двери дома номер три, стучал в нее условным стуком и, прислушавшись, негромко произносил: "Домбровский здесь?" Подождав несколько минут, повторял вопрос и возвращался в тень противоположного дома, откуда за ним следили чуть поблескивающие стволы эсэсовских автоматов. Господин Тойбль не доверил эту операцию полицейским и прислал отделение автоматчиков. Немецкий ефрейтор, командир отделения, время от времени, взглянув на светящийся циферблат часов, тыкал дулом автомата Свиркунова, тот вздрагивал, покорно вставал и брел через улицу к дому номер три, чтобы стучать и звать.

...Связной Семен Харченко, посланный Островерховым за группой Карпова, осторожно подходил к дому Кавешникова. Постояв на углу и прислушавшись, он, крадучись, двинулся к дому как раз в тот момент, когда Свиркунов в третий раз побрел к дому. Харченко не заметил его... постоял, постоял и негромко крикнул:

– Кавешников не вернулся?

Свиркунов дернулся и напрягся, словно от электрического удара. "Значит, это пароль". Не успел сообразить, что предпринять, как в доме звякнуло окно, и сердитый голос Карпова приглушенно сказал:

– Сами ждем.
– И, не сдержавшись, добавил: - Какого черта орешь, как осел...

Свиркунов вдруг повернулся и, втянув голову в плечи, побежал назад, к немцам.

– Хальт!
– взвизгнул ефрейтор.

И почти одновременно испуганно крикнул Харченко:

– Немцы! Засада!
– И послал автоматную очередь в темноту, туда, где исчез Свиркунов.

В ответ к нему потянулись пунктиры трассирующих пуль. Харченко припал к земле. Но в это время из окон дома Кавешникова дружно застучали автоматы. Срикошетив о камни, дико взвыли пули, и, словно подхватив их вой, кто-то истошно закричал на другой стороне улицы. Послышалась немецкая ругань, какая-то возня, стон, наконец, донесся истерический крик Свиркунова:

– Карпов, Юнашев! Не стреляйте. Это я, Свиркунов! В доме затихли. Свиркунов закричал снова:

– Не стреляйте! Островерхов послал меня за вами!

– Не верьте ему! Он стоит с немцами, - крикнул Харченко.

Из засады выскочили две фигуры и бросились на голос. Но в этот миг снова ожили окна осажденного дома: простучали три короткие очереди, и оба немца медленно рухнули на землю.

– Ну, предатель, покажись, поговорим!
– прокричал Карпов.
– Выходи, гад! Хочу исполнить свою мечту: всадить в тебя пулю!

В засаде молчали.

– Что ж вы дрейфите, вояки вонючие?
– крикнул из другого окна Вдовиченко.
– Выходите, побалакаем!

– Постойте, - закричал Сперанский.
– Не стреляйте. Дом окружен, и уйти вам не удастся. Лучше сдавайтесь, и вам сохранят жизнь.

– А это еще что за пророк?
– насмешливо крикнул Юнашев и послал на голос автоматную очередь. В засаде кто-то вскрикнул и вслед за тем раздались немецкие команды.

По окнам осажденного дома стеганули трассирующие пули. Слева и справа, в обход дома, кинулись полусогнутые фигуры солдат. Дом ответил яростным огнем.