Хаим задыхался от пыли и, уткнувшись головой в маму, провалился в забытье. Когда он очнулся, уже все стихло. В темноте тихо переговаривались между собой люди. Мама мальчика рассказала, что произошло. Пророк из Назарета все-таки приходил. Он проповедовал и даже исцелил одного бесноватого, изгнав из него демона. А потом ушел, а следом появились римляне. Легат пропретор гадарских земель, Марк Люций, требовал выдать чародея из Назарета. Он говорил, что не потерпит беспорядка на своей земле. Отец Хаима и еще несколько мужчин пытались возразить римлянину, но были убиты. Люди были в ужасе – никогда их деревня не переживала столько страха. Они бы и рады были рассказать, где пророк, да и вправду сами не знали.

Марк Люций недавно был прислан сюда с северных, заснеженных стран. Купцы с Гадара говорили, что там он предавал огню и мечу непокорных варваров и за излишние зверства был снят с должности наместника и отправлен сюда.

Мужчины пытались развести огонь, но дым душил бедных узников. Много раз люди бросались на каменный завал, но, подняв клубы пыли, отступали, не в силах сдвинуть валуны.

Там, снаружи, Хаим измерял время по положению солнца на небе. Сейчас же мрак забрал все – и время, и солнце.

Сначала люди звали на помощь, но постепенно крики стали затихать. Дети просили еды и плакали. Голова у Хаима ужасно болела, и мама гладила его и успокаивала. Он лежал, прижавшись к ее коленям, и думал об отце. Будь он здесь, обязательно нашел бы выход.

– Успокойся, маленький, – шептала мама. – Скоро все кончится.

А Хаим уже не был маленьким и понимал, чем все кончается.

Однажды, проснувшись, Хаим позвал маму, но она не отозвалась. Он протянул к ней руку и в ужасе отдернул. Мама была холодная, как камень.

Тьма поглотила всех и теперь переваривала одного за другим. Хаим тихо плакал и часто терял сознание, а, очнувшись, слышал, что голосов и стонов становилось все меньше. Самым стойким оказался старик Шима. Его дребезжащий голос еще долго сотрясал пещеру. Он просил темноту отпустить его и дать поесть. Но та отзывалась эхом, передразнивая его крики. Пожалев старика, Хаим откликнулся, но тут же понял, что зря. Шима притих и тотчас бросился на голос. Мальчик едва успел отползти в сторону. Старик, громко сопя, шарил вокруг себя руками.

– Мальчик. Где… где ты? Я же слышал, как ты меня звал. Отзовись, – визгливо бормотал Шима. – У меня для тебя кое-что есть. Протяни руку, мальчик. Еда, слышишь, еда у меня есть.

Хаим вжимался в стену пещеры, боясь дышать. Шима совсем сошел с ума от голода. Мальчик представлял, как старик, словно паук, длинными лапами ощупывает мертвые тела в поисках свежей добычи.

– Иди сюда! – неожиданно взревел Шима. – Ты все равно сдохнешь. Я найду тебя и съем!

Хаим, зажимая рвущийся крик двумя руками, плакал и просил Бога о помощи.

Время шло. Хаим совсем обессилел. Он боялся спать, ему виделось, как безумный Шима крадется к нему во тьме с окровавленным ртом и белыми, как молоко, глазами.

Вскоре старика не стало слышно. Темнота, казалось, заполнила все. Она затекла в уши, набилась в рот. Темнота внутри и снаружи. И тогда Хаим услышал голос.

– Отпусти-и-и. – Протяжный стон перепугал мальчишку. Он выставил вперед руки, изготовившись вцепиться в любого, кто приблизится.

– Отпусти меня-я-я.

– Кто здесь? – всхлипнул Хаим.

– Не бойся, Хаим, и не старайся переглядеть тьму. Я с тобой. Я в тебе.

Хаим зажал уши руками, но голос звучал в голове:

– Не прячься, малыш, я не желаю тебе зла. Я хочу тебе помочь.

Негромкий приятный голос немного успокоил мальчика.

– Кто ты?

– Зови меня – Ангел. Я буду хранить тебя. Ты только меня отпусти.

– Откуда отпустить? Где ты?

– Скажи, что отпускаешь меня, и я помогу тебе выбраться.

– Отсюда нет выхода. Там много камней.

В голове раздался смешок.

– Я Ангел, Хаим, и на многое способен. Я уже храню тебя. Посмотри, вокруг все мертвы – один ты жив. Поверь мне, мальчик, и я выведу тебя на свет.

Хаим заплакал. Отец не раз рассказывал ему об ангелах. Они являлись голосом Бога, Его гневом и благодатью. И их слова – есть воля Его.

– Хорошо. Иди, я отпускаю тебя, – произнес мальчик во тьму.

По пещере разнесся долгий вздох. Тьма зашевелилась. Воздух всколыхнуло, и в лицо Хаима пахнуло мертвым смрадом. Словно светлячки, попарно загорались тусклые звездочки-точки. Их становилось больше, и бледный свет наполнял пещеру. Это светились глаза. Глаза мертвецов. Хаим закусил губу, чтобы не закричать. Все жители деревни, мертвые, стояли серыми столбами в мрачном молчании, и их горящие взгляды были устремлены на мальчика. Хаим слышал, как затихало дыхание каждого из них, как крики превращались в хрипы, а теперь они все воскресли.