И еда.

И еще это беспокойство на лице ее хеллрена, каждый раз, когда она заставала его врасплох.

И кстати о беспокойстве, где же он был в этот самый момент?

– Ваш Король вернется очень скоро.

Ахнув, она посмотрела через плечо.

Торчер сидел в углу и «читал» книгу сонетов. По правде говоря, она была уверена, что он не замечает ни одного буквенного символа.

Вместо этого, его взгляд сканировал окна, двери, ее саму, окна, двери, ей саму.

Иногда, он ломал этот алгоритм, перекидываясь фразами с одним из своих братьев или пробуя приготовленную для нее еду.

– Куда он ушел? – спросила она еще раз.

– Он должен скоро вернуться. – Улыбке предполагалось быть обнадеживающей. Но тень в его взгляде, конечно же, портила это впечатление.

Ана прищурилась.

– Он ничего не объяснил.

– Все в порядке.

– Я не верю тебе.

Брат просто улыбнулся ей в присущей ему манере, не давая никакой возможности продолжить расспросы.

Ана отложила щетку для волос и развернулась всем телом

Иначе, к чему вся эта защита. Отдельная еда. Постоянный присмотр.

– Он думает, меня отравили.

– Все в порядке.

Когда она раздраженно всплеснула руками, дверь распахнулась…

Она вскочила на ноги так быстро, что ее туалетный столик зашатался, а пузырьки и баночки попадали.

– Дева Дражайшая! Роф!

Рывком приподняв подол юбки, она в ужасе побежала босиком по дубовому полу: ее супруг, весь в крови, повис между двумя братьями. Кровь капала на его рубаху с разбитого рта и лица, а с разодранных костяшек – на ковер, голова поникла, словно у него не было ни малейших сил ее приподнять.

– Что вы с ним сделали? – закричала она, когда дверь покоев закрылась за ними на замок.

И прежде, чем смогла себя остановить, Ана принялась молотить тех, кто держал его, хотя удар ее кулачков не оказывал на них никакого влияния, они просто продолжили нести его к супружескому ложу.

– Ана... Ана, остановись... – Когда они положили Рофа на кровать, он поднял левую руку. – Ана... остановись.

Она хотела обхватить его ладонь и прижаться к нему, но казалось, любое прикосновение причиняло ему боль.

– Кто сделал это с тобой?

– Я сам попросил их об этом.

– Что?

– Ты все правильно расслышала.

Замолчав, она вдруг почувствовала себя так, словно тоже его ударила.

Голос Рофа был настолько слаб, что Ана невольно задалась вопросом, в сознании ли он:

– Есть дело, которое необходимо выполнить. Собственноручно. – Сжав руки, он поморщился. – И никто, кроме меня это не сделает.

Aнa посмотрела на своего супруга, затем на толпившихся рядом мужчин, а потом на тех, кто только что вошел в покои… конечно же они появились сразу, как услышали крики.

– Вы сейчас же мне все объясните, – закричала она. – Все вы! Или же я немедленно покину эти покои.

– Aна. – Голос Рофа был искажен, он с трудом дышал. – Будь разумна.

Она встала и положила руки на бедра.

– Я могу упаковывать свои вещи или же кто-то из вас заговорит со мной?

– Ана…

– Говорите, или же я ухожу.

Роф выдохнул сбивчивое проклятие.

– Тебе совершенно не о чем беспокоиться…

– Когда ты являешься в наши супружеские покои в таком виде, словно тебя сбила повозка, мне есть о чем беспокоиться! Как ты смеешь мне это запрещать?

Роф поднял руку, словно хотел вытереть лицо, а когда сделал это, то поморщился от боли.