— Не пугайся, — сказала тетя Луша. — Варяг у нас смирный, не тронет.

— А чей он? — спросила Тамара.

— Соседский.

Варяг подбежал к Тамаре и, поднявшись, положил ей лапы на колени. Он был такой тяжелый, что едва не опрокинул Тамару вместе со стулом.

— Ну-ну! — строго сказала тетя Луша. — А где кнут?

Варяг отошел. Петя кинул ему вслед недоеденную булку. Варяг подобрал ее, махнул хвостом и ушел в темноту.

Вскоре на дороге застучала телега. Это ехали с поля девушки и пели.

Возле дома тети Луши песня на полуслове оборвалась, одна за другой спрыгнули с телеги вязальщицы.

— Гликерия Матвеевна!

— Тетечка Луша!

— Приехала!

Тетя Луша радостно заулыбалась и поднялась навстречу.

— Приехала, милые. Цела-целехонька.

Девушки гурьбой обступили тетю Лушу.

— А это чьи же такие будут? — спросили они, показывая на Тамару и Петю.

— А мои и будут.

— Племянники, значит, из Москвы?

— Да, племянники. Поглядеть на колхоз приехали. А ну-ка, Тамара и Петро, выносите из дому все стулья и табуреты начисто, будем гостей принимать.

Ребята помчались в дом.

«Какая же из них Алена? — соображала Тамара, вынося на двор стулья. — Может, вон та, в расшитом красными петушками платье, с темными бровями? Или вон другая — с зашпиленной вокруг головы косой, в белой кофточке и с маленькими сережками в ушах?»

Тамаре казалось, что Алена должна быть самой красивой, раз у нее такой красивый голос.

Пока расставляли стулья и табуреты, подъехала еще телега с народом.

— Не знаю, чем вас получше и угостить, — суетилась тетя Луша. — Садитесь пока кому где приглянется. А ты, Тамара, лезь на чердак и достань ведро с вишнями. А ты, Петрушка, отправляйся в погреб — там у меня бутылек с наливкой припрятан.

— Эге, — засмеялся старый дед в соломенной шляпе-бриле с огромными полями, — бачите, а у титки Гликерьи и наливка водится!

— А как же так можно, Онуфрий Куприянович, чтоб принимать дорогих гостей да без сладкой наливки?

— Оно верно, Гликерия Матвеевна, никак невозможно.

Тамара едва донесла ведро с вишнями. Петя достал из погреба наливку. А тетя Луша вынесла еще две коробки конфет.

Гости разместились кто на стульях, кто на табуретках, а кто подтащил себе березовые поленца, которые были сложены возле сарая.

— Пейте, товарищи, ешьте, — угощала тетя Луша.

— А конфеты, видно, московские.

— Московские.

На дороге послышался рокот мотоцикла, и вскоре яркий луч света коснулся забора. Мотоцикл подъехал к раскрытым воротам и завернул во двор.

— Бригада, встать! — шутливо скомандовала одна из девушек. — Равнение на бригадира!

«Она!» — узнала Тамара.

Это у Алены была уложена вокруг головы коса.

— Александр Борисович, присаживайтесь к нам. — И девушки с шумом потеснились на табуретах.

— Нет, к нам! — запротестовали сидевшие на стульях.

Бригадир был совсем еще молодой, хотя девушки и звали его по имени-отчеству. Был он в брезентовых сапогах и коротком пиджаке.

— А доложи-ка, Сашко, своей бригаде, — сказал дед, — какие у нее производственные показатели на сегодняшний день.

— Хорошие показатели, Онуфрий Куприянович, — ответил бригадир, подсаживаясь на скамейку возле старика. — Зоя, Тася и Алена по шестьсот снопов навязали.

— Ну, тогда о чем может быть разговор!

— Да, но только наши показатели уже перекрыли.

— Это кто же? — взволновались девушки. — Неужели бригада Пархитько?

— Она самая.

— А может, Пархитько прибрехнул малость? — усомнился старик. — На задор нас берет? Он ведь такой — ему сбрехать нипочем.

— Да нет, правда это.

Все замолкли.

— Эх, Гликерия Матвеевна, вы их наливкой чествуете, — кивнул старик на девчат, — а им в соревновании нос наставили.

Тетя Луша сказала:

— А ну, дивчатки, чего загрустили? Завтра вы им тоже нос наставите. А сейчас, Алена, запевай песню.

— А какую запевать? — спросила Алена.

Тамара, застеснявшись, попросила:

— Про калину.

— А тебе хочется? — негромко спросила Алена и усадила Тамару подле себя.

— Хочется, — шепотом ответила Тамара. — Моя мама очень любит эту песню.

— Ну, давай тогда вместе про калину, — тоже шепотом ответила Алена, притянула к себе голову Тамары, сощурила свои карие глаза, помолчала и потом не спеша запела:

Ой, цветет калина в поле у ручья...