Додумать мысль я не успела. Распахнулась тяжелая дверь.

В комнату втиснулись два бугая самого разбойного вида. От одних только плотоядных взглядов, брошенных в нашу сторону, их захотелось придушить. Мы обе сжались на топчане, следя за пришедшими. Вели они себя нагло, но к нам не лезли, хотя один даже дёрнулся в нашу сторону. Пугал, конечно, но это заставило вздрогнуть. Парочка расхохоталась, перебрасываясь сальными шуточками, оставила в комнате поднос, и скрылась. Эти к нам скорее всего не полезут, по крайней мере ко мне. Знают, что за камерой следят, и хозяина боятся. За неприкосновенность Милдред я б ручаться не стала, но ей о том пока не говорила.

От запаха простой пшенной каши, тянувшейся от оставленного на полу подноса, я чуть не захлебнулась слюной. Немного повздорив — донести поднос до топчана мешала цепь — взялись за дело вместе с моей приятельницей по несчастью. И спустя минуту уже наплевав на предосторожности, уплетали тёплую пшенку с маслом, поддевая её лепёшкой.

— Прибор пожадничали, — проворчала немного успокоившаяся за едой графиня, неловко орудуя импровизированной ложкой.

— Боятся, что используем как оружие, — я пожала плечами.

В общем, правильно боятся, но вслух этого говорить не стала, зачем лишня информация тому, кто за нами следит.

Наверно, герцогу не была чужда некоторая театральность. Очень уж вовремя он явился, когда мы несколько разомлевшие от еды расслабились, что косвенно подтверждало — камера под наблюдением. Милдред пискнула и попыталась отползти к стене, дернув за собой меня. Против этого я не была, бросаться к мерзавцу с распростёртыми объятиями не собиралась, так что тоже отодвинулась подальше. Он замер в дверном проёме. Это дало возможность разглядеть его лучше — магический светильник по-прежнему стоял между нами. На балу я не слишком приглядывалась к этому мужчине, а во время прошлого похищения, произошедшего почти десять лет назад, на моих глазах либо была повязка, либо тьма в помещении. Уже не молодой, тёмные волосы разбавлены сединой, в неярком свете морщины сглаживались, но изрядный возраст выдавали залегшие под глазами тени и резкие складки у губ. Сейчас, одетый в тёмную рубашку, расшитый жилет и небрежно накинутый на плечи плащ он казался поздним столичным гулякой.

— Не слишком тёплая встреча, — герцог не дождался иной реакции. Мы обе просто сидели и напряженно следили за ним. Милдред мелко дрожала.

— Да тут вообще не жарко, — не сдержалась я.

— О, Лира — моя ершистая девочка, — он улыбнулся доброй отеческой улыбкой, от которой меня едва не передернуло, — Прошлый раз ты тоже поначалу хорохорилась.

Это прозвучало как обещание. Своего он почти добился, зацепил воспоминания, выворачивая их наружу. Но мне было уже не пятнадцать, а он больше не был моим третьим мужчиной. А еще, теперь я точно знала, что меня будут искать. И собиралась.

— Можно подумать, если тебя попеременно бить и насиловать неделю — ты будешь петь песни и веселиться, — нарочно опустила любые намеки на вежливость.

— Дерзишь, — послышалась угроза, — Значит, ты не забыла меня, моя птичка.

Плечом я чувствовала, как вздрогнула моя соседка, да и я вздрогнула тоже, было от чего.

— Радуюсь, — поправила его, и понимая, что дергаю тигра за усы, — Для человека отравленного ханским порошком радушия твоя светлость выглядит, конечно, неплохо. Полагаю, выработанный иммунитет? — я припомнила, как Арван упоминал работу Дайнеза в посольстве в ханской столице в прошлом. Герцог благосклонно кивнул, улыбнулся, подтверждая мои мысли. Но улыбку с его лица я собиралась стереть, — Так вот радуюсь, что в ближайшие месяца полтора-два, твоя светлость не будет иметь никакой возможности меня иметь, прости уж за каламбур.

Пострадавший от этого яда мог выжить, мог даже чувствовать себя неплохо, но несколько месяцев испытывал слабость, и полное бессилие в постели. Яд действительно был коварен, я немало прочитала о нём, после того, как Арван поделился результатами экспертизы во дворце.

— Дрянь! Тем интереснее будет ломать тебя. Снова! — он отвёл полу плаща, так что стала видна его вторая рука. Кольца кнута беззвучно развернулись, падая на камень. Мы подобрались обе: Милдред еще сильнее сжалась, отползая за меня, я же следила за рукой этого садиста. Мах, короткий свист, звяк цепи. Плетёный кончик обвился вокруг кандального браслета, ужалил кожу запястья.

Со мной, мерзавец, не будет так же просто как раньше, а я нужна тебе живой, и лучше здоровой. Поединок взглядов длился всего несколько мгновений, после чего по кнуту прошла лёгкая волна, заставляя петлю на руке распуститься и отпрянуть.

— Себе не обломай ничего!

Герцог вдруг улыбнулся мне совсем уж паскудно.

— Ты ведь надеешься, что твой мальчишка примчится тебя спасать, — и так он нехорошо это произнёс, — Может и додумается, кто за всем стоит, я в него, пожалуй, верю. Может даже поспешит в мой герцогский замок, где я по слухам сейчас понемногу выздоравливаю. Даже, наверно, отряд с собой прихватит. Только вот там его ждёт сюрприз. Смертельный.

Тоден хохотнул, развернулся несколько неловко и ушел.

— Курвин сын, — ругнулась вполголоса.

— О нём ходят разные слухи, — подала голос графиня Тони.

— Зачем ты злишь его? — кажется, моя соседка готова была разрыдаться снова.

— Отвечу, — шепнула, — Но сначала не упрямься и делай что скажу.

Она явно сомневалась, но поскольку заняться было больше особо нечем, то поплелась за мной.

— Носи фонарь, если я его возьму — останемся без света.

— Почему? — не поняла она.