Комар является символом невеликости. Но комаров много. На Аляске биологи каким-то образом подсчитали: биомасса всех комаров превышает биомассу обитающих тут карибу. Если на одну чашу весов поставить четыреста тысяч оленей, а на другую высыпать всех комаров — комары перетянут. Такая вот арифметика у природы. Всякому в ней свое место.

Но человеку оказаться в эпицентре комариного царства — великое, иногда непосильное испытание. Я вкушал эту «радость» на болотах Мещеры, в низовьях Оби, в долине реки Камчатки и в Аляскинской дельте — озерном междуречье Юкона и Кускокуима. Истинный ад!

Появилась у пискунов разновидность — «комар назойливый», которого для танцев и, значит, для размноженья вполне устраивает теплый сырой подвал. Оплодотворенные на этих гульбищах самки немедленно ищут крови и приносят нам некоторое беспокойство даже зимой.

Для многих все комары — на одно лицо. Но есть среди них крошки и есть великаны (в тропиках обитают комары величиною более двух сантиметров), и есть комар с названием малярийный, которого сразу отличишь по посадке — задирает кверху брюшко. Это существо в странах теплого климата с древности приносило людям много страданий, смертей, опустошало города и селенья. Происходило это вблизи болот и запущенных водоемов, кишевших комарами. Но никто не знал, что именно комары разносят болезнь, полагали, что она от «миазмов» — плохого болотного воздуха (малярия — «плохой воздух» по-итальянски).

Сколько людей умерло от малярии — никому не известно. Остались в истории жертвы. С громкими именами — Александр Македонский, римские императоры Траян и Марк Аврелий, средневековые короли, художник Дюрер. Лихорадка была хронической болезнью всех путешественников в тропиках и субтропиках. Она скосила двадцатитысячную армию Наполеона, посланную на Гаити. Незадача с сооружением Панамского канала была вызвана не только хищением средств, но главным образом гибелью на строительстве от лихорадки двадцати тысяч рабочих. И никто не подозревал, что болезнь разносили обитавшие тут комары.

Панама, однако, заставила пристально приглядеться к эпидемиям у болот. Комары попали под подозренье. Но только микроскоп и тончайшие операции под увеличением — вскрытие желудков, кишечников и слюнных желез комаров, а также анализ крови больных под сильным увеличением позволили обнаружить одноклеточное существо плазмодию, которое комары разносили, кусая больных и здоровых людей.

Лекарство от лихорадки нашли — хинин. Хинную воду — тоник заставляли в порядке профилактики пить солдат английского экспедиционного корпуса в Индии. Но кому приятны лекарства?! Пилюлю позолотили порцией джина к горькой воде. С тех пор пить джин с тоником (хинной водой) стало традицией.

Лихорадкой болели и в средних широтах. Я сам во время войны ее перенес. И хорошо знаю, что чувствует человек, когда плазмодия, «выкушав» кровяной шарик, переселяется в новый. То жар, то холод — это и есть лихорадка.

ДДТ, когда он был синтезирован и показал себя истребителем насекомых, до небес превозносили как спасителя человечества от лихорадки и вшей. Заслуги у него действительно были. Но вовсе лихорадку одолеть не сумели. И по сегодня на земле ею болеют более миллиарда людей. Посредник между здоровыми и больными — все тот же малярийный комарик. Крошка. Дунул — и нету его. Однако по-прежнему правит бал.

У самого комара врагов — туча. Едят его крошечные клещи. Личинок и летунов истребляет сорок сороков разных животных. Среди самых искусных охотников на «проклятую мошку» я бы назвал трясогузку и стрекозу. Понаблюдайте летом, как на лету, врываясь из темноты к фонарю, охотится стрекоза. А птичка, танцуя и потряхивая гузкой, расправляется с комарами, как деревенские жители с семечками.

На Мещере весной у речки я атакован был комариной тучей, но замер, не шевелясь, — трясогузка, зависая в воздухе, как колибри, кромсала комариную тучу прямо у моего носа — щекою я чувствовал касание ее крыльев.

Поставим точку. Кровопийца комар — такое же любимое дитя природы, как и все сущее. Свое место под солнцем «зловредная мошка» отвоевывает числом. Великое множество комаров на земле. И особенно много их, как ни странно, на Севере, а не на Юге. Эскимосы и чукчи хорошо это знают. Пастуха чукчу, вернувшегося из поездки в Москву, спросили: ну что там видел? «О! — сказал чукча, — большое стойбище этот город, людей — как комаров в тундре!»

Фото из архива В. Пескова . 13 мая 1992 г.

(Окно в природу)

Майский лес. В прозрачной молодой зелени поют зяблики, «дерябают», верещат и свищут дрозды, с легким шорохом в цветущий ивняк опускается майский жук. Слух ищет еще один звук. И вот он. Ку-ку!.. Ку-ку!.. Радостно замирает сердце: прилетела — часы природы продолжают тикать независимо и вопреки страстям человеческим.

Желанье голосистую птицу увидеть знакомо всем. Однако не все ее видели. Кукушка осторожна, «не любит глаза», умеет затаиваться или взлетает загодя, обнаружив мимолетное сходство с маленьким ястребом. Сходство есть. Все знают поговорку: поменял кукушку на ястреба. А древние греки и римляне считали: кукушки не улетают, а превращаются к зиме в ястребов. Милое и не такое уж давнее заблуждение, вполне понятное, если и сегодня даже для специалистов-орнитологов кукушка остается таинственным, не вполне изученным, стоящим особняком во всем птичьем мире объектом.