Натан поднял глаза к небу: теперь, когда башни-близнецы были разрушены, старик Эмпайр-стейт вновь стал самым высоким небоскребом Манхэттена. Здание возвышалось над Мидтауном, поражая сочетанием элегантности и мощи. В канун Нового года его этажи сверкали красными и зелеными огнями.

— Вы действительно хотите подняться наверх? — Адвокат указал на сверкающий шпиль здания, будто разрывавший пелену ночи.

— У меня уже есть билеты. — Гудрич достал из кармана два маленьких прямоугольника из голубого картона. — Вы мне должны шесть долларов.

Натан кивнул и, смирившись, последовал за доктором. Они вошли в холл, оформленный в стиле модерн. Часы на стене за стойкой показывали половину одиннадцатого, однако объявление предупреждало посетителей, что билеты будут продаваться еще в течение часа, а посещение разрешено до полуночи. В новогодние праздники Нью-Йорк принимал огромное количество туристов; несмотря на поздний час, в холле толпились люди, рассматривая фотографии знаменитостей, когда-то побывавших здесь, чтобы полюбоваться видом.

Благодаря Гудричу в очереди стоять не пришлось. По лестнице они поднялись на второй этаж, а оттуда на лифте — к смотровой площадке. Сверхскоростной лифт доставил мужчин на восьмидесятый этаж меньше чем за минуту. Там они пересели в другой лифт и оказались на террасе восемьдесят шестого этажа, на высоте трехсот двадцати метров от земли, — на смотровой площадке, закрытой со всех сторон стеклянными стенами.

— Если вы не против, я останусь здесь, в тепле. — Натан развязал пояс пальто.

— Советую вам пойти со мной! — Тон Гудрича не допускал возражений.

Мужчины вышли на открытую площадку обсерватории. Ледяной ветер со стороны пролива Ист-Ривер заставил Натана пожалеть о том, что он не захватил шапку и шарф.

— Моя бабушка всегда говорила: «Вы не знаете Нью-Йорка, если не поднимались на вершину Эмпайр-стейт-билдинг!» — проревел Гудрич, пытаясь перекричать шум ветра.

Да, место и впрямь волшебное. У лифта призрак Кэри Гранта ожидал Дебору Керр [4] , но нет, она никогда не придет… Чуть поодаль японская пара, облокотившись о перила, изображала Тома Хэнкса и Мэг Райан в последнем кадре фильма «Неспящие в Сиэтле».

Маленькими шажками Натан подошел к краю площадки и наклонился вперед. Ночь, холод, облака, таинственные очертания города… Он залюбовался открывающимся видом — отсюда, с высоты этого здания в самом центре Манхэттена, был виден шпиль Крайслер-билдинг и Таймс-сквер, где бурлила жизнь.

— Я не был здесь с самого детства, — признался адвокат, глядя во все глаза.

Автомобили жались друг к другу далеко внизу. С высоты восемьдесят шестого этажа они казались такими крошечными, складывалось впечатление, что этот беспрерывный поток течет на другой планете. А мост на 59-й улице — наоборот, на удивление, близко; темные воды Ист-Ривер отражали его великолепную архитектуру.

Натан и Гаррет долго молчали, восхищаясь этим величественным, завораживающим зрелищем; ледяной ветер обжигал их лица. Приподнятое настроение невольно возникало у каждого, кто в этот вечер оказался здесь, на высоте более трехсот метров над землей. Поодаль жадно целовалась влюбленная парочка. Группа французских туристов сравнивала Эмпайр-стейт-билдинг с Эйфелевой башней. А семейная пара из Вайоминга повествовала всем желающим о своей первой встрече на этом месте двадцать пять лет назад. Всюду сновали люди; дети в теплых куртках играли в прятки, путаясь в ногах у взрослых.

Над головами ветер с невероятной скоростью гнал облака, неожиданно открывая клочки неба; то тут, то там можно было увидеть одинокую звезду. Да, чудесная ночь, волшебная! Первым нарушил молчание Гудрич.

— Парень в оранжевой спортивной куртке, — прошептал он на ухо Натану.

— Что, простите?..

— Посмотрите туда, на парня в оранжевой куртке!

Натан прищурился и с усилием рассмотрел фигурку человека, о котором говорил Гудрич. Молодой, лет двадцати, только что вышел на площадку; редкая светлая щетина покрывает подбородок, длинные грязные волосы заплетены в дреды. Два раза обошел смотровую площадку — так близко от Натана, что тот заметил воспаленные глаза, беспокойный взгляд. Парень был явно измучен: его лицо, искаженное страданием, так разительно отличалось от остальных. Да он, возможно, под действием наркотиков…

— Его зовут Кевин Уильямсон, — сообщил Гудрич.

— Вы с ним знакомы?

— Лично не знаком. Его отец выбросился с этой площадки еще в то время, когда здесь не было защитных решеток. Уже неделю Кевин приходит сюда каждый день.

— Откуда вы все это знаете?

— Провел маленькое расследование.

Адвокат помолчал.

— А какое это имеет отношение ко мне?

— Все, что происходите подобными нам, касается и нас, — проговорил доктор.

В этот миг порыв ветра ворвался на площадку; Натан чуть ближе подошел к Гудричу.