сердце, а тело доставили в Петербург. Могила Кутузова, как известно, в

Казанском соборе (впоследствии и сердце было доставлено в Россию).

Кому же повести в бой союзные войска? Александр I был рад, что

освободился от своенравного, часто действовавшего наперекор ему,

Кутузова и жезл принял австрийский фельдмаршал князь Шварценберг. Час

от часу не легче... Еще Суворов в боевых походах обнаружил, что

полководцы австрийского императора талантами не блещут. Не оказался

исключением и Шварценберг. Князь атаковал позиции французов то в одном

месте, то в другом, хотя давно известно, что разрозненные атаки не

приводят к успеху. В союзной армии было 127 тысяч русских солдат, 89

тысяч австрийцев, 72 тысячи пруссаков и 18 тысяч шведов. Шварценберг

явно не щадил русских, посылая их первыми в бой: мол, "азиаты", их

пропасть сколько, да и дерутся хорошо. Александр I понял нечестную

игру австрийского фельдмаршала, попытался протестовать: "Князь, почему

у вас одни воюют, а другие в резерве отсиживаются?" Но фельдмаршал не

удостоил русского царя внятным ответом.

Между тем сражение с войсками Наполеона разгоралось. Доблестный

пример русских не мог не увлечь солдат-шведов, пруссаков, австрийцев,

и на третий день битвы союзная армия развернулась полностью. Наполеон,

обороняясь меньшими силами (190 тысяч солдат при 700 артиллерийских

орудиях), отступал, сжимая фронт, чтобы запереться в Лейпциге. Однако

удержаться в городе ему не удалось. В арьергарде, прикрывавшем

отступление. Наполеон поставил генерала Макдональда. Но в город

ворвались казаки. Эти чубатые парни с пиками, словно приросшие к

проворным донским лошадкам, опрокидывали в наполеоновской армии и

прославленных гренадеров. Макдональд растерялся, поспешил взорвать

единственный в Лейпциге мост через реку Эльстер, чем отрезал путь

собственным войскам. Многие из арьергарда, бросившись вплавь,

потонули, а двадцать тысяч французов попали в плен... Союзные армии

праздновали победу.

x x x

Над полем боя ныне высится, заслоняя горизонт, нечто огромное, с

виду напоминающее усеченную пирамиду. Отправляемся туда. Нам сказано,

что это Volkerschlachtdenkmal - памятник "Битве народов", как названо

историками Лейпцигское сражение 1813 года. Шагаем - группа посетителей

– неспешно и молча, каждый со своими думами. Пирамида... А в сознании

у меня возникает иное сравнение: будто горой уложены и превратились в

гранит погибшие в сражении люди - пятьдесят тысяч солдат союзных

армий, из них почти половина русские.

На гранитном подножии, как бы на холме, высится башня памятника.

Чтобы достичь ее, надо преодолеть кажущиеся бесчисленными ступени. И

неспроста их так много: шагая вверх, успеваешь отрешиться от забот

дня, мыслью и чувствами приготовиться к скорбному зрелищу...

Памятник воздвигнут к столетию Лейпцигского сражения и был открыт

в 1913 году. Идея ознаменовать освобождение германских земель от ига

Наполеона возникала не раз - и, конечно, величественным монументом. Но

лишь молодому немецкому архитектору Клеменсу Тиме удалось ее

осуществить. Житель Лейпцига, он повсеместно в Германии организовал

сбор пожертвований, привлек в помощь опытных зодчих и скульпторов. Сам

в основных чертах спроектировал памятник. Человек неиссякаемой

энергии, Клеменс Тиме положил восемнадцать лет жизни на то, чтобы на

поле брани поднялся гранитный колосс.

Вступаем внутрь башни, обмениваемся первыми впечатлениями - и

умолкаем, пораженные акустикой здания: голоса наши продолжали

перекликаться и перекликаться - казалось, эхо так и не замрет.

Аукается здесь, как сообщает немецкий справочник, целых пятнадцать

секунд, четверть минуты!

Круглый зал, под ним могилы. Вокруг перед широкими гранитными

колоннами стоят попарно каменные трехметровые фигуры. Это часовые,