небольшом формате, вмещала бы много материала. Но немецкие товарищи

сумели раздобыть только боргес - шрифт более крупный. А Владимир Ильич

сказал: "Спасибо и на этом". Умеет ободрить товарищей. И тут же

предложил, насколько только возможно технически, сузить поля газетного

листа; сразу стало просторнее для текста, сгодился и боргес.

Декабрьский день короткий, начинало вечереть. Герман Рау зажег

над столом керосиновую лампу и плотно завесил окна. Проверил, заперта

ли дверь наружу.

Тишина... Ленин работает.

Вдруг в типографию постучались. Владимир Ильич вопросительно

взглянул на Германа. Тот шагнул к двери... Оказалось, что Макс.

Мальчишка мышью проскользнул в соседнюю комнату.

x x x

Наконец печатная машина, заново смазанная, пущена в ход. У

рукояти колеса Макс Пуршвиц. Взглянуть на мальчишку - ну, разумеется,

он держится здесь главным: не закрути он колесо - и машина ни с места.

Второй человек у машины - печатник. Это сам хозяин Рау. Пошла машина.

И вот первый отпечатанный лист. Это еще не газета - только лицевая ее

полоса, но Владимир Ильич схватывает лист. Он любуется его видом,

делясь впечатлениями с Блюменфельдом. Наборщик обрадован, все идет без

замечаний.

Печатание газеты продолжается. Блюменфельд в помощь Максу встает

к колесу машины. Они уже друзья - сдружил их поход за шрифтом.

Под "граблями" растет стопа листов. Но вот заготовленная для

"Искры" бумага кончилась. Надо еще раз пропустить листы под

вращающийся вал, но уже обратной стороной. Рау и Блюменфельд меняют в

машине шрифт...

Вскоре печатание первого номера "Искры" закончено. Все устали, и

все счастливы. Произошло это 24 декабря 1900 года, в канун нового

столетия.

Владимир Ильич и Блюменфельд сразу же, упаковав тираж "Искры",

уехали из Лейпцига.

x x x

Ленин был искусным конспиратором. После сибирской ссылки выехал

за границу, имея законный паспорт за подписью полицейского чиновника,

скрепленный казенной печатью. Владимир Ильич знал, что за ним

увязались шпики: так пусть, решил он, видят, что перед ними

добропорядочный путешественник. В таможне при досмотре багажа чиновник

с особым усердием обследовал чемодан бывшего политического ссыльного -

но ничего предосудительного не обнаружил. В смущении даже откозырял

Ленину: "Извините, господин Ульянов, служба!" - И пожелал счастливого

путешествия.

Оказавшись по ту сторону границы, Ленин, казалось бы, освободился

от преследовавших его шпиков. Но предусмотрительности он не терял.

Прописался в Праге и тут же вместо Ульянова стал "доктором

Иорданским". Переехал в Мюнхен. Но и "доктора Иорданского" шпики не

нашли бы в этом городе: Владимир Ильич перешел на нелегальное

положение. Вновь он стал "доктором Иорданским", когда через некоторое

время встречал выбравшуюся из России Надежду Константиновну Крупскую.

Было это на вокзале в Вене. В паспорте "доктора" появилась официальная

запись: "При муже - жена Марица".

Владимир Ильич, вернувшись с Надеждой Константиновной в Мюнхен,

принялся подготовлять издание нелегальной газеты. Сформировалась

редколлегия - в нее вошли видные борцы против самодержавия: Георгий

Валентинович Плеханов, Вера Засулич и еще трое или четверо.

Увлеченный делом, Ленин и не подозревал, какая опасность нависает

над ним. Сыскная служба в царской России была поставлена высоко:

обширная тайная агентура действовала и за границей. И совпадение:

когда в Лейпциге был отпечатан первый номер "Искры", в Москве

забеспокоился начальник охранного отделения полковник Зубатов. Этот

жандарм был умен и проницателен. Приводим высказывание Зубатова (по

документам из архивов охранки): "Ведь крупнее Ульянова сейчас в

революции нет никого". И Зубатов предложил "срезать эту голову с

революционного тела"... "без формальных улик". Этот свой разбойничий