«С болгарской актрисой Сильвией Рангеловой я познакомился на съемках советско-немецко-болгарской картины. Чувства между нами вспыхнули, как спичка. Я подумывал даже уехать в Болгарию насовсем. В Дрездене, где проходила часть съемок, нас поселили в мотеле, состоявшем из отдельных домиков. Бросил вещи, принял душ и стал звонить Сильвии. Телефон был занят в течение часа. Пошел к ее домику – дверь заперта. Я заглянул в окно: трубка лежала рядом с телефонным аппаратом, в комнате – никого. Ноги почему-то сами понесли к дому нашего режиссера Христо Христова. Проходя вдоль стены, бросил взгляд в окно. Голая Сильвия с раскрасневшимся лицом и растрепанными волосами стояла в ванне. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять: девушка только что вылезла из постели.

Позже она как ни в чем не бывало явилась ко мне, подошла, попыталась обнять.

– Я видел тебя у Христова в номере…

– Прости, не могла ему отказать, но это ничего не значит. Ты же знаешь, я учусь у него на курсе.

– Для тебя, может, и не значит, а для меня все кончено…»

Итак, вернувшись на родину, Жариков включился в проект «Возле этих окон», чтобы там увидеть воочию женщину, которой вскоре суждено будет стать его женой. Это была Наталья Гвоздикова. Однако их первая встреча оказалась далеко не идиллической. Вот как о ней вспоминает Н. Гвоздикова:

«Итак, 1973 год, «Мосфильм». Я безумно опаздываю на пробы. Как метеор лечу по длинным коридорам студии, стремительно врываюсь в комнату – щеки порозовели от мороза, волосы растрепались, глаза горят. Прямо скажем, выгляжу далеко не как кинозвезда.

А вот Женя как раз был безупречен! Придраться абсолютно не к чему. А так хотелось! Аккуратно причесанный, в отлично сшитом замшевом пиджаке с заморскими пуговицами, в светло-коричневых брюках, модных ботиночках. Жариков сидел в комнате один, на коленях лежал сценарий. Когда я, запыхавшись, влетела, он искоса посмотрел на меня, и в его взгляде я явственно прочитала укор: «Кто такая? Как посмела опоздать?» Ему, звезде, пришлось ждать меня целых пятнадцать минут! Я, не обращая внимания, стала снимать шубу, естественно, полагая, что он поможет. Не тут-то было: Женя продолжал невозмутимо сидеть.

Мы начали вместе читать сценарий, незаметно разглядывая друг друга. Я, конечно, понимала, что виновата, но от этого мне еще больше хотелось его задеть. И принялась капризничать: заявила, что у меня очень мало времени, потом потребовала личную машину – словом, выдвигала условия как настоящая звезда. Жариков, не выдержав подобной наглости, разозлился и захлопнул сценарий.

Когда в очередной раз мне позвонили со студии, я заявила, что сниматься с Жариковым не буду – с кем угодно, только не с ним! Неприятное впечатление от первой встречи настолько врезалось в память, что невозможно было представить нас играющими в одном фильме. Женю пробовали с другой актрисой, но режиссер остался ею недоволен: «Наташа, придется сниматься!»

Съемки начались 18 мая, а уже спустя пару-тройку недель Гвоздикова неожиданно… влюбилась в ранее ненавистного партнера. Что касается самого Жарикова, то он никаких нежных чувств поначалу к партнерше не питал: играя по сюжету ее возлюбленного, он становился абсолютно равнодушным сразу по окончании съемок. Правда, в процессе работы он все-таки влюбился, но его пассией оказалась отнюдь не Гвоздикова, а молоденькая актриса из массовки. Что на него в общем-то было очень похоже – он был, что называется, ходок.

Итак, на съемках «Возле этих окон» у Жарикова случилась очередная мимолетная «лав стори». Гвоздикова узнала об этом случайно: лежала дома с высокой температурой, и вдруг ей позвонила ассистентка режиссера: «Болеешь? Ну-ну, болей! А Жариков «зароманился»! Девчонка «попастенькая», ножки-бутылочки… А ты лежи-лежи, болей!»

Несмотря на то что после этого звонка температура у Гвоздиковой поднялась еще выше, она нашла силы примчаться на съемочную площадку. К тому времени ее чувства к Евгению были уже настолько сильными, что она решила завоевать его во что бы то ни стало, тем более что муж-ревнивец надоел ей к тому времени хуже горькой редьки. К тому же она знала, что и у Жарикова дома не все ладно. Короче, перспективы у актрисы были.

Для обольщения Жарикова Гвоздикова избрала хитрую тактику: каждый раз, когда артисты возвращались с натурных съемок, она устраивалась в автобусе в противоположном углу от пассии Евгения. Таким образом Наталья ставила актера перед выбором, с кем из них сесть. Помаявшись, тот обычно выбирал Гвоздикову, а неудачнице тактично объяснял: дескать, нам с Наташей надо текст роли повторить. Так продолжалось, пока… Впрочем, послушаем рассказ самой Натальи Гвоздиковой:

«Мне кажется, первым «сломался» Женя. Однажды, когда романом между нами еще и не пахло, Женя попытался меня поцеловать… У операторов закончилась пленка, поэтому объявили перерыв. Я села в кресло и задремала. Почувствовав запах знакомой туалетной воды, открыла глаза и близко-близко увидела… губы Жарикова. От неожиданности он отпрянул от меня, как ошпаренный. Как я жалела потом, что спугнула его! Самое обидное, что даже по сценарию, хоть мы и играли любовь, нам ни разу не удалось поцеловаться…»

Роман Жарикова и Гвоздиковой только-только набирал силу, а съемки фильма «Возле этих окон» уже закончились. Чтобы отношения продолжились, надо было срочно что-то предпринимать. Помог случай.

Летом того же 1973 года Жарикова пригласили на эпохальную в его карьере роль: в 10-серийном телесериале «Рожденная революцией» о советской милиции он должен был сыграть деревенского паренька Колю Кондратьева, пришедшего в 1917 году в советскую милицию и прошедшего затем в ее рядах путь от рядового сотрудника до комиссара милиции. Фильм должен был сниматься на киевской киностудии имени Довженко. Поскольку одна из сюжетных линий в этой ленте была любовная – Кондратьев влюблялся в девушку с дворянскими корнями Марию Кораблеву, которая становилась его женой, – Жариков захотел, чтобы в этой роли снималась именно Гвоздикова. И он порекомендовал ее ассистентке режиссера Ларисе Славяновой. Та же взяла фамилию актрисы на заметку, но без конкретных обещаний. А потом и вовсе про нее забыла и порекомендовала режиссеру Григорию Кохану взять на роль Маши молодую украинскую актрису. Но Жариков никого другого кроме Гвоздиковой видеть в этой роли не желал! Он долго ломал голову, как это сделать, и наконец в открытую сказал Кохану, что хотел бы пройти пробы с актрисой, которая снималась с ним в «Окнах»: дескать, с ней у него сложились очень хорошие партнерские отношения. Кохан согласился и решил дать Гвоздиковой шанс, а та его едва не упустила.