На самом деле работу выполняли пилоты-неотвязники Чжау Синя. Нау склонил голову к Синю:

— Отлично поработали, старший пилот.

Синь улыбнулся:

— Благодарю, сэр. Будет о чем детям рассказать.

Рейнольт проигнорировала замечание. Вызвала еще серию окон, показав виды с низкой орбиты в различных спектральных режимах.

— У нас с самого начала с анализом дела были плохи.

Они слышали запись разговора пары неотвязников. Ли был урожденный авральник, а другой голос говорил с акцентом Чжэн Хэ. Наверное, это Вэнь.

— Мы всегда знали, что у В(ы)ключенной масса и плотность, как у нормальной звезды класса G, но теперь получили карты высокого разрешения для внутренней температуры и плот…

Доктор Ли перебил его с типичной для неотвязников бесцеремонностью:

— …но нам нужны еще микроспутники! Ресурсы, будь они неладны. Нужно еще не меньше двухсот прямо на время Поджига.

Рейнольт поставила запись на паузу.

— Мы дали им еще сто микроспутников. — Всплыли новые окна. Ли с Вэнем сидят в Хаммерфесте после Поджига, без устали пререкаясь. Отчеты Рейнольт часто так выглядели: беспорядочные стопки картинок и таблиц с наложенной фоном звуковой дорожкой комментария.

Снова говорил Вэнь, голос его звучал устало:

— Даже Выключенная звезда обладает параметрами центральной плотности, типичными для класса G, но коллапса не происходит. Поверхностная турбулентность уходит не глубже десяти тысяч километров. Как? Как? Ну как это возможно?

Ли:

— И после Поджига внутренняя структура на глубине вроде бы не меняется.

— Мы не можем этого утверждать; мы не в состоянии подобраться так близко.

— Нет, она выглядит совершенно типично. У нас модели…

Голос Вэня снова изменился. Он заговорил быстрее, с явным раздражением, почти болезненным тоном:

— Столько данных, а загадки прежние. Я пять лет провел за изучением путей реакций и не продвинулся дальше астрономов Рассветной Эпохи. Должно что-то происходить в расширенном ядре, иначе коллапс оказался бы неминуем.

Другой неотвязник вроде бы обиделся:

— Разумеется, даже Выключенная звезда продолжает излучать, но излучает она нечто, после конверсии слабо взаимодействующее с обычной материей.

— Но что же? Что? И если такой процесс возможен, то почему вышележащие слои не коллапсируют?

— Да п’шта конверсия происходит у основания фотосферы, там-то и протекает коллапс! Етить твою налево, я же на твоих собственных программах это смоделировал!

— Не-а. Post hoc [7] . Ерунда. Ничем не лучше теорий ранних эпох.

— Но у меня данные есть!

— И что? Адиабаты у тебя…

Рейнольт отключила звук.

— Они целыми днями так спорят. По большей части на своем жаргоне; тесно связанная по работе пара фокусированных часто его вырабатывает.

Нау выпрямился в кресле.

— Если они только друг с другом способны общаться, толку мало. Вы их потеряли?

— Еще нет. Не обычным путем, по крайней мере. Доктор Вэнь так раздосадован, что стал рассматривать случайные внешние факторы. У нормального человека это может простимулировать творчество, но…

Брюгель с искренним наслаждением захихикал:

— Так что, твоя астробригада выронила мячик, да, Рейнольт?

Рейнольт даже не взглянула на Брюгеля.

— Заткнись, — сказала она.

Нау заметил, как коробейники оживились при этой перепалке. Ритсер — второй человек в иерархии авральников, очевидный садист, а Рейнольт себе позволяет его затыкать без церемоний. Интересно, когда коробейники просекут? Ритсер на миг помрачнел, потом осклабился еще шире, устроился в кресле и весело глянул на Нау. Анне продолжала глазом не моргнув:

— Вэнь отошел от проблемы, рассматривая ее во все более широком контексте. Поначалу он достиг некоторых успехов.

Голос Вэня вернулся, но тон оставался тем же, монотонно-нетерпеливым:

— Галактическая орбита В(ы)ключенной. Вот ключ.

В окне мигнул график предположительной орбиты В(ы)ключенной в Галактике — в предположении, что она не пересекалась с иными звездами. Анне его почерпнула из записей неотвязника. График уходил в прошлое на полмиллиарда лет. Типичная лепестковая диаграмма галозвезды. Каждые двести миллионов лет В(ы)ключенная ныряла в скрытое сердце Галактики. Потом вырывалась оттуда, устремляясь все дальше, пока звезды не редели и не начиналась межгалактическая тьма. Томас Нау астрономом не был, но знал, что у подвижных галозвезд стабильных планетных систем обычно не имеется, поэтому посещают их редко. Но это, уж конечно, наименьшая из странностей В(ы)ключенной.