Ехали ночами, днем отсиживались, чтобы не попасть под авиационные налеты.

У поселка Кресты - затор. Дорога занесена снегом, забита застрявшими машинами. Команда: «На лыжи!» Партизаны грузят сани-волокуши, надевают тяжелые рюкзаки, встают на лыжи и в путь-дорогу длинную. До линии фронта еще ох как далеко!

«Кулакова, Бородин! К командиру!» - раздается по цепи.

– Наверное, боевое задание, - говорит Любе высокий плечистый Володя Бородин.

Любка - сама готовность и собранность.

– Задача такая, - говорит Анисим Ильич, внимательно и испытывающе глядя на них, - добраться до первого населенного пункта и подготовить места для ночевки!

– Есть!
– Люба встает на лыжи. Володя Бородин едва успевает за нею.

Несколько дней добирались до линии фронта. Шли ночами, днем отсыпались в селениях. «Какая она, линия фронта?» - не раз думала Люба. Ей представлялись сплошные ряды пушек, если не пушек, то колючей проволоки или ежей: «Как же мы, двадцать семь человек, будем прорывать ее?»

Ранним утром пришли в деревню Маклоки7. В 5 утра стали готовить завтрак - в это время начался воздушный налет. Каким-то образом отряд был обнаружен противником, и самолеты сбросили на деревню бомбы. Завтрак сгорел вместе с домом. Отсиживались в лесу, впервые ощутив его как свою верную защиту.

В деревне Маклоки дали подводы, и на них 19 февраля партизаны прибыли в Каменку в штаб 350-й дивизии. Здесь получили указания о переходе линии фронта, и в отряд был зачислен проводник - Тимофей Иванович Большаков, местный житель, прекрасно знающий все лесные тропинки.

Зимой 1942 года на Калининском направлении линия фронта была не сплошной. И Тимофей Иванович повел партизан. Подводы тронулись, но что-то подозрительным показалось Большакову, повернули назад - и не напрасно. Здесь оказались новые подразделения фашистов.

В деревне Сенино стали готовиться ко второй попытке. Ясно, что на подводах трудно маневрировать. Пошли на лыжах. Зимовать придется в лесу, поэтому утеплены основательно: ватные брюки, телогрейки, полушубок, валенки. Взяли с собой только оружие, взрывчатку и минимум продуктов. Но каждый нагружен так, что, казалось, если упадет, то не встанет: автоматы, карабины, пистолеты, гранаты, запас патронов, тол, мины.

Зима 1942 года на редкость была снежной. И снег, которого всегда с нетерпением ждала Любка, вдруг оказался таким недобрым и коварным. В лесу снежный покров достигал метровой толщины. Протаптывали лыжню поочередно. Первые все время менялись: впереди шли то Рогачев, то Люба, то Володя Бородин, то Анатолий Кирш. Из-за тяжелой поклажи лыжи проваливались в снег на полметра. Последний лыжник тащил за собой елку: по заметенной лыжне труднее определить количество прошедших людей.

На соседнем участке в это время разгорелась перестрелка, и отряд незаметно скользнул в гущу леса.

Путь был так изнурителен, что идущие впереди менялись через каждые сто метров. Надо спешить, чтобы скорее миновать самую опасную зону, где расставлены дозоры гитлеровцев. К утру Тимофей Иванович вывел отряд к одиноко стоящему в глуши домику. Линия фронта позади. Можно отдохнуть.

Люба сбросила с себя поклажу. Ох, как же стало легко! Хотелось только спать, спать. Но Люба пашла в себе еще силы осмотреть лыжи: «А вдруг разбудят - и придется идти на задание» - так или приблизительно так думала Люба, приводя в порядок свои лыжи. Как бы она ни уставала, как бы ни хотела спать, вернувшись с очередного задания, в первую очередь проверяла лыжи и карабин.

Проснулась.

Партизаны после ночного перехода еще спали, а Люба пошла к хозяйке: «Давайте помогу».

Намыла котел великолепной смоленской картошки. Печь жарко топится. По избе разлился душистый вкусный запах свежей баранины. Ребята проснулись. Съеден котел вкуснейшей рассыпчатой картошки и целый баран - хозяева ничего не жалели своим. Только хозяйка сердобольно смотрела на голубоглазого, крепко сбитого паренька: «И зачем такого юнца с собой берут? Ведь идут-то все дальше и дальше, в самое пекло».

Наступила ночь, и партизаны вновь готовы отправиться в путь.

– Сохрани тебя господь, сынок!
– украдкой перекрестила хозяйка Любу.

Партизаны надели белые маскировочные халаты, и Тимофей Иванович повел их одному ему ведомыми тропами.

Цепочка белых лыжников нырнула в лощину, пересекла речушку Касплю, мелькнула на другом берегу и скрылась в лесу. Это была та самая Соколянская дача, где и обосновался отряд. Дачами на Смоленщине называют большие участки леса. Цель уже близка; сделав ложную петлю, чтобы запутать след, партизаны остановились на небольшой поляне.