нибудь я свыкнусь до конца и назову реабилитационную капсулу домом.

Не могу сказать, что полностью привыкла к этому месту, ощущение того, что за

нами постоянно наблюдают, иногда доводило до паранойи. Я знала, что камеры остались

только во внутреннем дворе, на пляже и по периметру — в доме их не было, — на это всё

равно, возможно просто по привычке, каждый заставляло меня исследовать каждый

уголок дома на наличие «глаз» вторгающихся в моё личное пространство.

 Я не могла избавиться от чувства, что кто-то продолжает дёргать за ниточки,

управлять нами… Так же, как и не могла избавиться от тяжёлых мыслей о том, что

происходит с остальным миром. Как ни старалась. Нельзя просто взять и выкинуть из себя

кусок жизни, который сделал меня такой. Жизни, которая научила бороться. Жизни,

которая калечила тело и душу, но позволяла идти дальше. На каждом из нас прошлое

оставило отпечаток. Чейз пытался казаться сильнее всех, но даже в его красных глазах я

порой замечала, как из пепла возрождаются два огненных феникса ярости, размахивают

крыльями, закручивая водовороты в чёрных, как ночь зрачках. Задумчивый взгляд

становился жёстким, мышцы лица напрягались, как будто кто-то без приглашения

вторгался в его забытые и самые болезненные воспоминания. Чейз моргал и всё исчезало.

Он действительно научился себя контролировать. Управлять эмоциями, что у меня и

раньше-то редко получалось.

Анна выходила с нами на связь раз в неделю. Кабинет, в котором была уставлена

радиоаппаратура находился на втором этаже коттеджа. Руководство станции должно было

получать отчёт о состоянии всех капсул, которые как оказалось, получили своё название

исключительно из-за защитного барьера «обтекающего» выделенный под проживание

участок суши. Вполне возможно, что для связи с РК существовали специально обученные

люди, но конкретно с нами, каждый раз, на связь выходила Анна и по-своему я к ней даже

как-то привыкла.

В первую очередь Анна интересовалась как у нас дела, как состояние Кристины,

есть ли улучшения. Спрашивала, всего ли у нас хватает и не надо ли передать чего

особенного, так как раз в два месяца капсулы облетал вертолёт, сбрасывая посылки их

обитателями, с запрошенными вещами. У нас всего хватало.

— Кира передавала тебе привет, — однажды заявила Анна, чем ввела меня в

абсолютный ступор.

— Интересно в каком смысле, — наконец произнесла я.

После смерти Дакира Кира перебралась в подземную станцию, где работы с

больными также хватало.

— Не знаю, выглядела она не плохо, — усмехнулась Анна.

Я решила сменить тему, не знаю от чего. За убийство Дакира совесть меня не

терзала, но всё же Кира… что-то светлое осталось этой женщины в моей памяти.

— Как проходит эвакуация? — поинтересовалась я, делая большой глоток чая.

Анна протяжно выдохнула:

— Не спрашивай, мы только с Фениксом разобрались, как уже ещё два города

эвакуированы. В Оазисе давка, в жилом корпусе станции тоже самое, капсулы заполнены.

Больных куча… изоляторы под завязку, стараемся пресечь распространение болезней. Да

и…

Анна замолчала.

Я напряглась:

— И?..

Новый вздох:

— На поверхности не спокойно. Рафки оживились. Вала видели недалеко от

Ангела и вроде бы он чувствует себя неплохо.

Вот и как здесь забыть о прошлом? О лице альбиноса, красных глазах горящих в

предвкушении, наблюдающих за боем Чейза…

— И что вы собираетесь делать?

— Ничего, — издала грустный смешок Анна, — и дальше заниматься эвакуацией.

— А если ситуация выйдет из-под контроля?

— Джей, — терпеливый выдох, — ты ведь знаешь, что будет, если ситуация

выйдет из-под контроля.

Ядерное оружие — вот, что будет, и плевать, сколько заполненных людьми

городов останется.

Я мрачно усмехнулась:

— Тогда вам и Крест придётся уничтожить.

— Крест расположен над бомбоубежищем. — Вот это новость! — Из наземных

тоннелей можно попасть в подземные, так что жители Креста в экстренном случае смогут