– Ты почти угадал.

– Всегда любил тебя за честность, – усмехнулся Джейс. – Слушай, а как ты думаешь, может быть, надо было оставить записку твоим родителям, Маризе и Роберту?

– Ну вот еще. Думаю, они поймут, куда мы отправились. И мне по барабану, поймет ли это отец. – Алек вздохнул. – Опять я говорю штампами… А что касается моего отца, то он ненавидит меня за то, что я неправильный. Та к что о какой записке ты говоришь. Перебесятся, короче.

– Мой приемный отец был убийцей, но, знаешь, я до сих пор думаю, что бы он сказал в том или ином случае. Думаю без всякого зла, вовсе не для того, чтобы противопоставить: вот он, такой плохой, а вот я, такой хороший. Твой отец в сравнении с Валентином совершенно нормальный.

– Ну да, и ты ему нравишься, – кивнул Алек. – У тебя нормальная ориентация, и ты не путаешься с колдунами.

– Ага, на моей могиле так напишут: «У него была нормальная ориентация, и он не путался с колдунами». Может, еще добавят: «И он не считался ни с кем».

Алек улыбнулся.

Джейс повернулся к нему:

– Ты правда не злишься? По-моему, ты все-таки зол.

Алек взглянул на небо, на странные луны, светившие сквозь облака:

– Джейс, заруби себе на носу: не всё вертится вокруг тебя.

– Алек, нам все нелегко, мы все в состоянии стресса, но…

Алек стукнул затылком о камень, потом еще и еще раз.

– Как ты не понимаешь! – воскликнул он. – Представь, как бы ты себя чувствовал, если бы Себастьян увел Клэри? Если бы ты не знал, жива она или мертва?

Джейс опустил голову и не сразу смог выжать из себя:

– Я… я был бы разбит вдребезги.

Алек вскочил; его коренастая фигура четко вырисовывалась на фоне тревожного неба. Джейс вспомнил, как Алек убил Мелиорна – не раздумывая, быстро и безжалостно. Он тогда подумал, что это не похоже на Алека. Что, что с ним произошло? Неужели причиной всему – Магнус?

– Это, – Алек указал на себя, – это вдребезги разбитый я.

– Алек…

– Я не такой, как ты, – вымолвил Алек. – Я… я не могу все время делать вид, что у меня все о’кей. Я могу посмеяться вместе с вами, но всему есть предел…

– Предел? Какой предел? Алек, ты так можешь сломаться…

– У тебя тоже было от чего сломаться. Валентин… Клэри, особенно когда ты думал, что она – твоя сестра. И эта битва в Беррене, ты ведь мог погибнуть, но ты выжил. Мы с тобой в одной связке, Джейс, если выжил ты, то выживу и я, что бы ни случилось. Я не сломаюсь.

Джейсу стало стыдно. Он думал о чем угодно, но только не о чувствах своего парабатая. Алек страдал, Алек не находил себе места, не зная, жив ли Магнус, а он в это время глупо подкалывал его.

– Алек, я не пример тебе, ты – лучше.

– Что ты себе вообразил, перестань, – резко бросил Алек, а потом вдруг спросил: – Что ты видел, когда мы проникли в этот мир? Ты ведь обманул нас, у тебя было такое лицо…

Джейс покачал головой:

– Прости, но даже тебе я не могу этого сказать.

– Хорошо, – кивнул Алек. – А я видел Зал Соглашений. Там был роскошный банкет в честь победы, и на нем собрались все. Макс… тоже был там. И ты, и Магнус, и все. Отец произнес тост в честь меня, он назвал меня лучшим воином… – Его голос дрогнул. – Я и не мечтал никогда быть лучшим воином, Джейс. Лучший воин – ты, у тебя дар особый. Я могу учиться до посинения, но все равно не стану таким, как ты.

– Ну, два Джейса Эрондейла – это слишком, – улыбнулся Джейс.

Алек перевел дыхание:

– Сам знаешь, я не завистлив. Я просто всегда, с самого начала знал, что все вокруг считают тебя лучше меня. Так думал отец, так думали все в Конклаве. Даже Иззи и Макс смотрели на тебя с обожанием, как на великого воина, и им хотелось быть похожими на тебя… Но в тот день, когда ты предложил мне стать твоим парабатаем, я понял: ты настолько доверяешь мне, что просишь о помощи. Хороший воин не может сражаться в одиночку, ему нужен тот, кто станет его второй половиной, зеркальным отражением. Я понял, что ты не считаешь себя лучше меня. Ты считаешь, что я – такой же.

– И все же у тебя есть черты, каких у меня нет. Ты – добрее, у тебя преданное сердце и безграничная вера в тех, кто тебя окружает.

Алек посмотрел на него с удивлением, а Джейс продолжил:

– Лучшее, что сделал для меня Валентин, это то, что он отправил меня к вам. Не случись этого, мы бы не встретились. Но главное даже не это. Если бы не ты, я бы стал… как Себастьян. Я хотел бы того, что хочет он: безграничной власти. – Он указал на раскинувшееся перед ними плато. – И в конце концов я стал бы королем пустыни, усыпанной трупами. Вот это я и видел, когда попал сюда. Подсознание иногда выдает такое, о чем мы стараемся не думать.