– Смотри, стена рухнула, – заметил Хедли. – Диспетчерская башня развалилась! Ох ты! Полфорта залито! Да что, почти весь!

– Что это за жидкость? Может быть, река дошла сюда? Или море? – спросила Лёлька – и еле сдержала тошноту, вспомнив утренний кошмар: острый запах моря и Лину-нелюдь.

Она ведь осталась жива и, наверное, до сих пор бродит по берегу или плещется в глубине и, может быть, привязывает к своей чешуйчатой голове Лёлькину косу… к своей одинокой белесой косичке привязывает…

Бр-р! Лучше не вспоминать!

– Нет, это все-таки не вода, – сказал Хедли. – Какая-то клейкая масса… Точнее, биомасса. Био-био-масса-масса… Для краткости назовем ее Биомой, ты не против, Лёлька? Хорошее имя, да?

– Хорошее, – согласилась та, с трудом сдерживая дрожь, которая вдруг ее охватила.

Имя было, может, и хорошее, только очень уж страшное! И эта… масса страшная!

– Эта Биома как живая! – прошептала она.

– В самом деле, – сказал Хедли. – Еще один наш враг, я так понимаю. Откуда же она взялась, эта пакость?! Форт разрушила, сколько народу погубила! Гадина такая!

Внезапно Биома пришла в движение, словно почуяла приближение людей. Все новые и новые огни вспыхивали в ней, и скоро не только развалины форта, не только глубины леса озарились, но и в небе стало светло, как будто внезапно взошло солнце.

На поверхности Биомы начали вспучиваться пузырьки. Они росли, насыщались разнообразием цветов, а потом, отрываясь, всплывали все выше и выше, как радужные переливающиеся шары.

– Уходим! – сдавленно крикнул Хедли, и Лёлька увидела, что самый большой шар надвигается прямо на них.

А в нем…

А в нем поплыли, словно бы перетекая одно в другое, птичий испуганный глаз, полуприкрытый морщинистым красноватым веком; огонек оплывающей свечи, тоже напоминающий чей-то горящий глаз; полное зеленоватых слез прекрасное девичье око…

– Что это?! Кто это там?! – испуганно пискнула Лёлька.

– Это все ее жертвы! Все, что она пожрала, эта гнусная тварь! – закричал Хедли. – Люди, животные, предметы! Они все слились в одно! Да эта тварь хуже одичавших! Надо держаться от нее подальше!

Он уводил ветролов от радужного шара, однако тот не отставал.

– Придется ее отогнать, – сказал Хедли. – Иначе она потащится за нами к форту. А этого допустить нельзя. Возьми огнестрел, Лёлька. И влепи ей промеж глаз!

– Я еще не умею, – прошептала Лёлька. – Я только из простого лука стреляла.

– Дело нехитрое, – ободрил Хедли. – Прицелься, сними предохранитель и нажми на спусковой крючок. С такого расстояния не промахнешься.

Огнестрел оказался легче, чем думала Лёлька. Да и выстрел дался легко!

Она не промахнулась.

Стрела вонзилась в шар.

Лёлька думала, что сейчас шар лопнет, взорвется мириадами брызг. Она даже отстранилась инстинктивно, но – нет… нет!

Наоборот! Шар раздулся, вмиг вырос, и по стреле, торчащей из его округлого бока, вдруг поползла тягучая кроваво-красная струя.

Поползла, обвив собой стрелу, – и втянула ее внутрь шара.

А затем эта же струя, словно щупальце, медленно потянулась от шара к ветролову – безукоризненно прямо, точно! И Лёлька поняла, что Биома повторяет путь стрелы, непостижимым образом нащупывает ее след в воздухе.

Хедли резко повернул ветролов, пытаясь уйти в сторону, однако что-то рвануло их назад. Оглянувшись, Лёлька увидела, что красное щупальце все-таки уцепилось за крыло и сминает, сворачивает его!

Ветролов косо прянул к земле, но тут же падение замедлилось. Он повис, словно бы привязанный красной нитью к легко парящему шару.

Пол и потолок кабины поменялись местами. Хедли ударился о ручку дверцы. Та распахнулась.

Мелькнуло искаженное ужасом лицо – и Хедли полетел вниз.

И Лёлька, успевшая зацепиться за края люка, увидела, как Хедли врезался в Биому – и бесследно канул в нее.

Следом вылетел из кабины и исчез в Биоме огнестрел.

Радужный шар опускался все ниже, и ветролов, влачась за ним, мотался из стороны в сторону. Лёлька, выворачивая руки, цеплялась за что придется, чтобы не вылететь.

При новом броске ее почти вышвырнуло, но каким-то чудом ей все же удалось удержаться.

Ветролов мотался как маятник, и Лёлька заметила, что кабина зависает то над Биомой, то над еще не тронутой, еще не поглощенной этой тварью деревянной мостовой форта.