Шрифт:
— Ждут вашей команды, — кивнул он Морвоксу.
— Нам не нужна огневая поддержка. Вы не должны активно участвовать в наступлении. Закрепляйтесь на зачищенной нами территории. После того, как мы закончим, вы получите новые приказы.
Затем сержант произнес что-то по закрытому каналу, и космодесантники достали оружие. Четверо из них, включая Морвокса, теперь держали в руках большие, угловатые пистолеты с кургузыми стволами. Внизу, перед рукоятью, торчали короткие и толстые магазины. В целом создавалось впечатление, что Железные Руки идут в бой с небольшими гранатометами, а не обычным огнестрельным оружием.
Пятый космодесантник поднял нечто действительно громадное, орудие, место которому было в артиллерии, с магазином не меньше человеческого туловища. Даже он мог держать его только двумя руками, одна из которых охватила отдельную рукоять над стволом. Нечто вроде твердой патронной ленты, составленной из сцепленных друг с другом кассет, уходило за спину воина.
И это ещё не все, у них ведь имелись и клинки. Некоторые походили на короткие колющие мечи, которыми сражались в ближнем бою люди Хамеда, только вдвое больше. Прочие же были совершенно иными. Двое гигантов взяли в свободные руки заводские ленточные пилы, принявшие форму гигантских палашей.
Это оружие казалось просто смехотворным. Чрезмерно большое, предназначенное для убийств в промышленном масштабе, выдуманное каким-то обезумевшим машиновидцем и отданное в руки сверхлюдям. Саиф прикинул, что едва сможет поднять один из «пистолетов», но космодесантники держали их с легкостью, одной рукой.
В горле у дженумария пересохло. Несмотря ни на что, он не забывал о кошмаре, ждущем на той стороне барьера.
— Открыть гермозатвор, — скомандовал он по воксу.
И вот, со скрежетом металла, надрывными стонами древних и болезненных механизмов, медленно раскрылись врата, ведущие в прихожую ада.
II
Землеход. Длинный для своего типа, протянувшийся на километр от раскидистых гроздей сенсориумов на голове до мусородробилок на заду. Массивный, чуть раскачивающийся, увенчанный короной пыльного смога, медленно сползающего по боковой броне. Тусклые желтые огоньки, почти незаметные в яростной буре, усеивали её потрепанные пластины.
Ветер пытался пошатнуть, свалить его, но гигантские суспензорные катушки, установленные в подвеске, сглаживали каждое движение многотысячетонного тела, скрывавшего в себе движущие механизмы, обрабатывающие конвейеры, кузницы, жилища экипажа и оружейные.
Двигатели выли все время, неустанно и неусыпно. Они никогда не останавливались.
Землеход двигался с хорошей, по медузанским меркам, скоростью, равной 0.3 километра в час. Полы дрожали, отзываясь шуму приводов, с воздухозаборников сыпалась черная пыль.
Снаружи ревел ураган, могучий и грязно-черный. Чьи-то голоса подвывали ветрам.
На Медузе всегда ревели ураганы, могучие и грязно-черные. На Медузе чьи-то голоса всегда подвывали ветрам.
Перед землеходом простерлась равнина, покрытая паутиной глубоких трещин и заостренными временем валунами. Алые молнии били из облаков смога, нависших над далеким горизонтом.
Хаак Рейн, откинувшись на решетчатую спинку железного кресла, потер глаза. Металл правого оптического имплантата неприятно ощущался кожей.
Рейна окружали пикт-экраны, плотно развешанные по всему сенсориуму, тесному наблюдательному пункту, установленному прямо на переднем левом углу ведущего гусеничного модуля. Изображения с них моргали оранжевым и представляли собой наборы тускло горящих рун, суммирующих информацию, поступающую с органов чувств «Мордехая», семи тысяч авгуров узконаправленного обзора. Имплантат помогал Рейну разобраться в их непрестанном мельтешении.
А ещё от него болела голова. Круглые сутки имплантат изводил Хаака своим неизменным жаром. Проклятая штуковина сидела в черепе, будто капля расплавленного металла, но Рейн не роптал. Ему в голову не приходило жаловаться, так же, как и когда его подключили к железному креслу, или когда ноги от недостатка движения превратились в высохшие тростинки, или когда он понял, что не может спать без двойной дозы успокоительных и специальных цифлексных упражнений.
Весьма немногие жители Медузы видели смысл в жалобах. Такое уж это было место.
Что-то мелькнуло на одном из пикт-экранов. Рейн уставился на него мутным взглядом, увеличил разрешение и соответственно сменил настройки имплантата.
— Трон, — присвистнул он, повышая приоритет сигнала. — Траак, ты тоже это видишь?
За тысячу метров от него, на дальней стороне ведущего модуля «Мордехая», с треском проснулся комлинк.
— Ага, — голос Траака казался вялым, словно он только что пытался подремать. — Хочется верить, мы с тобой не ошибаемся. Спускаем краулер?
— Да, приступаю.