– Соглашаться не буду, но допустить – допущу. Для пользы дела.

– Тогда такой человек считается двоеженцем!

– Вовсе нет, брак его самый что ни на есть законный, – возразил Мейсон.

– Вы хотите сказать, что этот вот человек, имея двух жен...

– Сейчас уже не двух, – перебил лейтенанта Мейсон. – Но до сегодняшнего утра – да. До сегодняшнего утра мистер Гарвин находился в уникальном положении официального двоеженца. Он имел двух законных супруг.

– Да пошли вы к чертовой бабушке! – завопил Трэгг. – Морочите мне тут голову, выискиваете лазейки в законах, лишь бы сбить меня с панталыку! Это вы в суде резвитесь, а со мной нечего.

– Трэгг, я пытаюсь вам объяснить, что, едва мистер Гарвин ступает на мексиканскую землю, он считается мужем присутствующей здесь дамы, – Мейсон указал на Лоррейн. – Но я согласен, что, как только он вернется в Америку, его могут обвинить в двоеженстве. Именно поэтому я и не хочу, чтобы он возвращался. Здесь его брак признается вполне легальным. Кроме того, Мексика, конечно, гарантирует выдачу преступника, нарушившего закон Соединенных Штатов Америки, но она вовсе не намерена выдавать человека, действовавшего в соответствии с нормами права, установленными мексиканским правительством. Даже если в Калифорнии его действия были бы признаны противоправными.

Трэгг раздраженно перебил адвоката:

– Вы говорите так чертовски убедительно, что... Ей-богу, вы потому и стали таким знаменитым, что умеете убеждать.

– Вам не хочется возвращаться в Америку, не правда ли, Гарвин? – улыбнулся Мейсон.

Гарвин покачал головой.

– Вот видите, Трэгг, – развел руками адвокат.

Трэгг вынул из кармана маленькое приспособление для снятия отпечатков пальцев.

– Ладно, – вздохнул он и обратился к Гарвину: – Надеюсь, что вы хотя бы по мере сил поможете выяснить обстоятельства убийства.

– Что вы намереваетесь сделать? – воскликнул Гарвин.

– Снять отпечатки ваших пальцев.

– Зачем?

– Мне кажется, я нашел их на револьвере, послужившем орудием преступления.

– Ну, об этом волноваться не стоит, – успокоил его Мейсон. – Признаюсь как на духу, Трэгг: мой клиент действительно держал в руках револьвер... Если, конечно, это тот самый револьвер.

– Что значит «тот самый»? – подозрительно переспросил Трэгг.

– Револьвер, который был оставлен на пожарной лестнице за окном «Гарвин Майнинг, Эксплорейшн энд Девелопмент Компани». Мистер Гарвин подержал его в руках, а затем револьвер положили в перчаточное отделение его автомашины. Но до отъезда моего клиента из Лос-Анджелеса револьвер выкрали.

Трэгг откинул голову и рассмеялся.

– До чего наивное, просто детское объяснение! Стало быть, вы признаете, что ваш клиент положил револьвер в машину?

– Не он положил, а ему положили, – поправил Мейсон.

Трэгг обратился к Гарвину:

– Вы признаетесь, что положили револьвер в машину?

– Он признает, что ему положили револьвер, – сказал Мейсон.

– Я разговариваю с Гарвином, – раздраженно буркнул Трэгг.

– А я отвечаю за него.

– Ладно, мне-то уж прекрасно известно, что, когда мы выехали из Лос-Анджелеса, револьвера в машине не было, – вмешалась в разговор Лоррейн Гарвин. – Его стащили.

– Откуда вы знаете? – подозрительно прищурился Трэгг.

– Мой муж положил в «бардачок» очки и, когда мы отправились в путешествие, попросил их достать. Я открыла дверцу и вынула футляр с очками. Если бы там лежал револьвер, я бы обязательно его увидела. А увидев, потребовала бы от Эдварда объяснений.

– Вы уверены, что револьвера там не было?

– Абсолютно уверена!

– Вообще-то, – вкрадчиво произнес Трэгг, – ваш муж мог к тому времени револьвер из «бардачка» забрать и переложить в другое место.

Лоррейн сердито посмотрела на лейтенанта.

– Если вы не верите ни единому нашему слову, то зачем вообще приставать к нам с расспросами?

– Расследуя некоторые убийства, мы порой прибегаем к подобной тактике, – сказал он, особенно выделяя слово «некоторые». – Признайте, миссис Гарвин, что человек, совершивший убийство, вполне может рассказывать небылицы.

– Я лично одно вам скажу, – огрызнулась Лоррейн. – Если даже муж и брал револьвер, то стрелять из него он не стрелял, это точно. Мы всю ночь пролежали бок о бок.

– Всю ночь? – переспросил Трэгг.

– Да, всю.

– Вы что, не сомкнули глаз?

– Я проснулась примерно в час ночи, муж лежал рядом и храпел. Затем я бодрствовала примерно с двух сорока пяти до половины четвертого, и муж по-прежнему был со мной.

– Вы, конечно же, посмотрели на часы? – язвительно усмехнулся Трэгг.

– Я прислушалась.

– Прислушались?

– Да. Здесь есть часы с боем... Впрочем, вы прислушайтесь сами!

Лоррейн подняла руку, призывая к тишине. Большие часы, висевшие в холле, сначала сыграли какую-то приятную мелодию, а потом пробили нужное время.