— Но ведь лидер оппозиции Саид Абдулло и их президент подписали протокол о прекращении боевых действий!

Александр Исаевич аккуратно вытер испачканные мелом кончики пальцев и закурил. Сообщение Ульмана о вновь начавшихся боевых действиях в Южных Предгорьях его обеспокоило — это сулило множество неожиданных осложнений здесь, в Москве. Причем таких, которые сразу не сможешь предугадать, чтобы вовремя прикрыться: черт побери, мир стал таков, что происходящее за тысячи километров болезненно аукалось там, где пока еще, слава Богу, не стреляли.

— Плевали они на все протоколы, — презрительно скривился дипломат. — Вчера ночью боевики взяли город Тигабун, а потом захватили военные склады и блокировали правительственные части в районе аэропорта Гарса. По некоторым данным, в Гарс и, возможно, в Табильдару направится специальная группа военных наблюдателей ООН.

— Они надеются убедить полевых командиров выполнять соглашение о прекращении огня? — с сомнением покачал головой Дороган.

— Черт их знает?!

Ульман точно вогнал шар в лузу, словно сорвал на нем скопившееся раздражение. Действительно, на ком или на чем еще он может его сорвать? Ведь мы живем в мире условностей: не выскажешься же напрямую перед Жабой — он министр, а ты комар перед ним. Сейчас, когда вновь загремели выстрелы, кого интересовало, что советник Ульман уже давно талдычил о все более углубившихся разногласиях между лидерами оппозиции Саидом Абдулло и Али Акбаром?! А ведь последний, по данным внешней разведки, крайне не одобрял подписание протокола о политическом урегулировании в Южных Предгорьях. Еще война в Афганистане показала, что всегда необходимо учитывать настроения непримиримой оппозиции. Но разве мы способны обучаться, пусть даже не на чужих, а на собственных ошибках?

— Не знаю, на что они надеются, — сердито пробурчал Лев Михайлович, — но некоторых представителей оппозиционеров за рубежом уже старательно обхаживают израильтяне.

— Источник сведений надежный? — как бы между прочим поинтересовался Дороган.

— Вполне, но подробностей не знаю, — предваряя возможные расспросы, отрезал советник.

— Чего же хотят от тебя?

Александр Исаевич взял с маленького столика банку с пивом, открыл ее и протянул приятелю, а себе взял бутылочку пепси.

— Предложений, — Лев Михайлович поблагодарил за пиво. — Как будто я могу мановением руки изменить создавшуюся ситуацию. Сегодня наш хозяин ездил к президенту, и тот, видимо, надрал ему задницу. Поэтому срочно понадобились предложения, чтобы как-то реабилитироваться. Раньше надо было боржоми пить!

— Будет ли толк от миротворчества?

— Кто знает? — Ульман равнодушно пожал плечами. — В конце концов я не волшебник. Скорее врач, пытающийся вернуть патологические процессы в нормальное русло. Но что считать нормальным там, где все сплошная аномалия, патология и условность? Что нормально в человеческом обществе, особенно в совершенно чуждом нам мусульманском мире, где искусственно все, где нет ничего, что не было бы создано людьми?!

— Считай естественным все существующее, — бледно улыбнулся Дороган. — Иначе сойдешь с ума. Нормально не то, что нравится нашим главным политикам, а то, что наиболее распространено в реальной жизни.

— Твои бы слова, да нашему святоше в уши, — неожиданно обозлился советник. Он чуть не сказал «нашей Жабе», и это еще более выбило его из колеи: противно, когда даже в разговоре с приятелем невозможно полностью быть самим собой. Но что поделать: вокруг все тот же созданный людьми мир сугубых условностей!

— А что хорошенького у тебя? — Лев Михайлович сделал из банки большой глоток пива.

— То же самое дерьмо, — Александр Исаевич тусклым взглядом посмотрел в лицо приятеля. — По-прежнему заедают финансовые проблемы: надо как-то и что-то набрать в госбюджет, а, самое главное, скорее набить свои карманы.

— Это всегда значительно важнее.

— Естественно, а еще хоть голову сломай, но придумай, как удержать рубль на плаву. Тут свои бои с оппозицией, которая ничуть не лучше мусульманской.

— Ну, лидер думской оппозиции Зубанов не мусульманский фанатик, — засмеялся советник. — Он воевать не пойдет! Зачем, если добраться до власти можно сидя в кресле, а не в окопе, и разъезжая в роскошном лимузине, а не на танке?

Дороган ясно представил себе Зубанова: плотного, словно вросшего в землю, с большой лысоватой головой и тонкогубым ртом под крупным носом властолюбца. Кто его знает? Хорошо, если Левка прав, но вдруг ситуация повернется? Не исключено, что это может произойти даже и под влиянием событий, разворачивающихся в Южных Предгорьях. Тогда ни за что твердо ручаться нельзя — вдруг если не сам Зубанов, то его сторонники возьмутся за оружие?! В нашей стране частенько создавались ситуации, когда Россия стояла на грани полной анархии. И, к несчастью, не только стояла, но и на долгие годы с головой погружалась в кровавую пучину.

Кого тогда вынесет наверх мутная волна? В лихой круговерти могут сгинуть и Зубанов, и президент, многие из тех, кто сейчас у власти, и из тех, кто жаждал ее, зато появятся другие люди, вполне возможно, исповедующие совершенно иные идеалы. Хорошо, если мы с ними пойдем вперед, пусть даже через кровь, а если назад, во мрак?

От таких мыслей Александр Исаевич зябко передернул плечами. Игра потеряла для него всякий интерес. Ульман безошибочно почувствовал это и положил кий.

— К дьяволу все дипломатические протоколы и этикеты! — Он зло смял банку. — Древним было значительно проще: взял дубину и треснул по черепу того, кто первым подвернулся под руку. И никаких стрессов!